Бланка Кастильская

Ее также упрекали за ее духовное окружение, в частности, за доверие, которое она оказывала архиепископу Гийому (или Готье) Корнуту и его брату Альберику. В диалоговой песне, приписываемой графу Барскому в 1229 году, ее сравнивают с Дамой Херсен, набожной и нескромной волчицей, персонажем Roman de Renart (Романа о Лисе).

Слухи о романе с Тибо и кардиналом-легатом 

Слухи о предполагаемой любовной связи Бланки с графом Шампани и кардиналом-легатом Франжипани не остались без внимания, так как она была вдовой и все еще привлекательной женщиной. Придворные стихи Тибо IV и чрезмерная снисходительность к нему Бланки усиливали подозрения. "Он и она, бок о бок, составляют друг другу компанию. И тот, кто давно коронован, не признается королем на улице", — пишет Гуго де Ла Ферте. По словам Матвея Парижского, Тибо испытывал сильную "плотскую страсть" к королеве, и это вызвало негодование баронов: "Эти же сеньоры часто жаловались при дворе короля Франции и в его присутствии, предлагая сбить спесь с упомянутого графа с помощью дуэли. Но их просьба всегда отклонялась королевой, которая была вершительницей всех государственных дел, из-за молодости и неопытности короля. По этой причине они уклонились от повиновения королю и королеве и решили нарушить спокойствие королевства Франции войной. Они возмущались тем, что их государыней стала женщина, чье ложе, как говорили, была осквернена графом Шампани и папским легатом, и которая нарушила обязанности скромности, налагаемые на вдову". Однако следует помнить, что Бланка, хотя и оставалась привлекательной, но в свои сорок лет имела за плечами одиннадцать родов и была на тринадцать лет старше Тибо, у которого, как говорится в одной песне, был "большой и раздутый живот".

В случае с легатом слухи были более настойчивы и имели более серьезные последствия. Скандальный характер предполагаемой интрижки усиливался тем, что в ней был замешан человек из высшей церковной иерархии, официальный представитель Папы. Во многом слухи о любовной связи между Бланкой Кастильской и кардиналом Франжипани предвосхищали более известный случай с Анной Австрийской и кардиналом Мазарини. Сходство поразительно: в обоих случаях испанская королева-мать, вдова покойного короля, отвечающая за регентство королевства в период несовершеннолетия своего сына, и итальянский кардинал, играющий важную роль в управлении Францией. Бланка и Франжипани разделяли вкус к философским и доктринальным проблемам, и Бланка, соблазненная интеллектуальными способностями кардинала, нуждалась в нем для руководства королевством перед лицом "фронды" баронов во время несовершеннолетия короля. Это было все, что нужно, чтобы представить себе любовную и сексуальную связь между ними. По словам Матвея Парижского, бароны утверждали, что легат "сто раз запятнал себя отношениями с ней". Роджер Вендоверский более осторожен, но все же упоминает о слухах: "Затем возникли позорные слухи, которые не следует повторять. Говорили, что наш господин легат вел себя недостойно по отношению к мадам Бланке. Но верить этому было бы нечестиво, так как слухи распространяли враги королевы. Если есть сомнения, доброжелательный разум должен скорее верить в хорошее". Это не помешало декану Парижа, Филиппу де Немуру, упомянуть об этом скандале в письме к Папе: "Когда король умер, что бы ни делал легат с королевой, что бы он ни предпринимал, что бы ни обещал, это не было сделано с согласия капитула".

У парижских студентов не было такой сдержанности в выражениях. В 1229 году, после нового конфликта между королевскими властями и университетом, непримиримая позиция Бланк по совету легата привела к изгнанию магистров. Затем распространились непристойные сатирические песенки, которые сочиняли эти буйные студенты, голиарды (горлопаны), как сообщает Матвей Парижский: "[…] Так что из всех этих людей с известным именем в городе не осталось ни одного. […] Затем, покинув город Париж, мать философии и воспитанницу мудрости, клирики прокляли римского легата, прокляли королеву и ее женскую гордость, упрекнули ее в постыдном общении с легатом. Уезжая, эти хамы пели на все лады сатирические стихи:

"Heu ! morimur strati, vincti, mersi, spoliati,Mentula legati nos facit ista pati…" 

Зная, что в народной латыни "mentula legati" означает "пенис легата", как напоминает нам Филипп Делорм, вольный перевод этих двух стихов звучал бы так: "Увы, мы умираем, нас убивают, нас топят, нас раздевают, / Из-за легата и его пениса".

И здесь снова необходимо сравнение с "Мазаринадами" с участием Джулио Мазарини и его сексуальными отношениями с королевой:

Люди, не сомневайтесь больше,

Это правда, что он пользует ее,

И что именно через это отверстие

Этот Джулио правит нами.