Бледный силуэт Луны

Следует отдать должное Крошечке-Хаврошечке, он не стал чиниться и мигом покинул помещение, но дверь за собой закрыл на ключ. Теперь исполнил роль тюремщика. Ничего себе Валька их достал, невольно подумалось мне, до чего довел, и жив ли после этого, бедолага? Что он наплел здесь? Какой-такой перфоманс устроил? И ведь не знал же ничего толком, зачем сунулся?

Пока я терзала себя бесцельными вопросами о судьбе дерзкого друга, прошло немного времени, я успела осмотреться и почти успокоила себя относительно тяжелых и острых предметов. Какие бы чувства ни одолели тетю Настю в процессе нашего разговора, но вроде бы, кроме корзин здесь ничего опасного не оказалось. Рукопашной схватки я не боялась, поскольку женщина в окне выглядела меньше меня и гораздо тщедушнее.

Когда дверь наконец отворилась, я сразу поняла, что обозналась, в комнату вошла вовсе не она, а та самая погорелица в черном, которую я не впустила к себе в квартиру. И наряд был при ней, только шаль теперь лежала на плечах и темные волосы скручивались на затылке в тугой пучок. Лицо было смугло-бледным, с азиатским профилем.

— Жаль, что тогда мы не поговорили, Екатерина Дмитриевна, — сказала она с напряжением. — Вы от него, от Глеба?

— Мне тоже жаль, — отозвалась я очень осторожно, несмотря на корзины. — Я хочу видеть Валентина, прямо сейчас. Это условие.

— Вы мне не ответили, — напомнила Анастасия, присаживаясь к столу.

— Вы — тоже, — ответила я. — Поймите, Анастасия, мы с вами в одинаковом положении, у каждой есть то, что нужно другой. И нам придется договариваться. Мое первое условие — Валентин, я желаю его видеть.

— А если нет? — проговорила Анастасия, и мне стало дурно.

— Тогда мы будем ждать, пока кто-нибудь не приедет, я оставила адрес и инструкции, — солгала я без особого изыска. — Или шеф Вари, или сама Варя — когда он ее с бумагами ознакомит. Тогда она может приехать с бензином.

— А Глеб, он знает? — не удержалась Анастасия. — Что вы здесь?

— Ради Бога, оставьте его в покое, все документы у меня, вы правильно за ними приходили, — подсказала я. — Но могут перейти в другие руки запросто, если я у вас задержусь. А я без Валентина не уеду.

— Он вам отдал в обмен на что? — гнула свое Анастасия. — Где он сейчас? Я хочу знать!

— Я могу еще раз повторить условия, — выговорила я с предельной осторожностью, Анастасия волновалась. — Вы отпускаете Валентина, мы уходим, это первое. Я вам обещаю, что бумаги я постараюсь уничтожить, они мне не нужны. А когда мы уйдем, я вам скажу на прощанье, где профессор Кузьмицкий.

— А какая у меня гарантия? — спросила Анастасия.

— Никакой абсолютно, — ответила я. — Но я пришла сюда одна и никому не угрожаю. Кто мне мешал привести с собой охрану? Мне нужен Валентин, я не хочу вреда Варе, хотя она заслужила, но не такое. Она ведь не знает?

— Все же вы беседовали с Глебом, это ясно, — уведомила меня Анастасия. — Только он мог подсказать про бензин, больше никто. И он отдал бумаги в обмен на что-то другое, тоже ясно. Но будьте уверены, что в любом случае он вас обманул. Ваши бумаги не стоят и гроша без моего участия, а я скажу, что это была гебешная провокация. Я и тогда собиралась. А срок давности вышел.

— Я очень рада за вас, — более чем некстати заметила я.

— И еще. Я думаю, вы догадываетесь, что смерть вашего брата… — начала Анастасия торжественно, ну просто как Валера.

(Сговорились они все, что ли, пугать меня покойным профессором?)

— Я знаю, давайте не будем об этом, — предложила я торопливо, но догадалась, что, раз она торгуется, то Валька скоро появится. — Мне нужен Валентин, я поняла, что он у вас. Больше ничего.

— Вот на чем вы сговорились, — сказала Анастасия с некоторой брезгливостью, она решила, что я продала мертвого брата за криминальные тайны. — Но предупреждаю, моего подтверждения вы не получите. И не пугайте, что скажете Варе, она все равно скоро уедет. А этот ваш помощник, Екатерина Дмитриевна, не стоит хлопот. Сейчас он валяется пьяный, как свинья, и продал вас абсолютно.

— Это как это? — удивилась я в полный голос, забыв даже про осторожность.

— Он приехал ко мне искать Глеба, заявил, что «знает исполнителя» и требовал свидания с профессором Мориарти, — бесстрастно доложила Анастасия. — А в погребе стал намекать на зарытые трупы.

(Ага, вот о чем Петя предупреждал. Валькины шуточки не нашли здесь признания, увы ему! Совсем обалдел напарник, неужели клюнул по дороге, окрыленный свиданием с Пашей? Если бы он еще знал, с кем шутит…)

— Наверное, он был не в себе, — осторожно предположила я.

— Мы с Родей поняли, что ему лучше проспаться, — как ни в чем ни бывало продолжала Анастасия. — Там он и пробыл, пока не пришло странное сообщение по пейджеру. Мы спустились и показали ему. Вроде он был еще более пьян.

— И что? — нетерпеливо перебила я, потом вспомнила. — У него фляжка должна быть в кармане, сама ему дарила, привезла из Швейцарии.