Блеф во спасение

— Знаешь, я даже не удивлён, — хмыкнул Михаил, — мы могли б служить в разведке, мы могли бы играть в кино. Это песенка про твою профессию. А не продолжить ли нам нашу беседу в поезде тогда уж? Замысел-то понятен. Тебе приказано ехать в Питер, ты приказ выполнишь. Вербовщик будет тебя ждать в Сапсане. На здоровье. Лишние разговоры с ним тебя утомят. А тут ты его встретишь на Московском вокзале и возьмёшь за жабры сразу сама.

— Не продолжить. В поезде я буду спать, — заявила журналистка, вынув из гардероба собранный дорожный рюкзачок. — Устала от вас сегодня. Баста.

— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл. Объясни тогда, в чём дело?

— Объясняю. Про кино ты правильно заметил. Группа ваша. Здесь мы играем, тут мы рыбу заворачиваем. Для кого был этот кукольный театр? В группе крот, хорошо… Настоящий полковник из-за занавески следил за тем, как его самого играл ненастоящий. Зачем? Для укрепления легенды. Как я понимаю, твоего друга не смогли убить враги. И послали двойника. А пограничники клона засекли, уже знали, куда и зачем он идёт. Радиоигра, так, кажется, это называется в ведомстве, где без права на славу? СВР, то есть. В какой-то момент центр тяжести и событий из совещательной комнаты переместился в чистое поле, то есть на Никольскую, потом — дальше куда-то. То есть ненастоящий полковник вышел из оперативного режима, и его, надо думать, уже допрашивают в Лефортове. Но в рабочей группе есть ещё один крот. Кто, спрашивается? Рита, я обратила внимание на неё сразу. А потом убедилась — это не моя однокурсница. Дело не в форме носа и бровей, за много лет можно было как постареть, так и помолодеть. Рот накачать и живот обузить. Дело в другом. Можно знать всё про политические центры Руси до появления Рюрика, шпарить наизусть «растекаясь мысью по древу» из «Слова от полку Игореве»… Но она спалилась за две минуты там, в автобусе. Первый вопрос был про плакат в студенческой столовой. Ни один студент этого не забудет. Пальцами и яйцами в соль не лазить!

— Обалдеть… — покачал головой Михаил. — неужели так просто?

— Был вопрос и сложнее. В Langley штат Виргиния нас провинциалами считают, так? Ни одна американка не знает, что сделать грязную голову чище можно с помощью обычной муки. Ни одна русская не уйдет гулять в мокрой обуви, ведь под руками всегда есть газета и фен. Это — по мелочи. Во время Великой отечественной засланных диверсантов из числа белоэмигрантов ловили на том, что они не знали, где должен быть командир. Впереди, на боевом коне. А в советской России фильм «Чапаев» все знали наизусть.

— Так что не по мелочи, контрразведчик? Расколола шпионку и молчок?

— Я стажёр, товарищ командир. По команде мнение моё передала, а там! Её колоть — не моих стажёрских мозгов дело. Не по мелочи было нечто более серьёзное. Борис Ельцин не брал с собой прессу в самолёт. Никогда.

— Ну и что? Ей хотелось покрасоваться перед тобой, вот и соврала.

— Без проблем!.. — ни мало не смутившись, Лена встала и сделала ему знак тоже не засиживаться — Мне ещё нужно полить огурцы, подождёшь? Если хочешь вызвать подкрепление, не стесняйся. Мне ещё есть что сказать.

Помогая ей донести до лоджии двухлитровую бутылку с водой, Индус сразу понял — напарница просто уводит его даже от телевизора с динамиками на всякий случай. С бульканьем струя потекла в ящик со зреющей закуской.

— Ну а более серьёзное вот что… Твой отец был резидентом, так? Умер недавно. Никогда не поверю, чтобы он воспитал из дочери врага. Полагаю, как и Сашка твой, она тоже на правильной стороне истории. Агент, глубоко законспирированный, имеющий доступ и к прямому каналу связи с шефом NISA. И все, ровным счётом все следят за тем, чтобы информация о поиске венца владык шла к врагу дозированно. Чтобы выманить ключ, не спугнуть раньше времени и не дать ему в руки контрольный пакет сведений.

Не спуская с Лены глаз, военный разведчик достал из кармана второй мобильный телефон. Не смущаясь её шипением, набрал пару цифр.

— Товарищ генерал. Экзамен сдала. Отлично. Есть, ехать на вокзал.

Ленинградский вокзал встретил их чуть спавшей к ночи суетой. Поезда класса «премиум» копировали традицию легендарной «Красной стрелы», что отправлялась за пять минут до полуночи ради лишней толики суточных для номенклатурных командированных. Публика ими пользовалась традиционно респектабельная. К мягкому вагону они подошли за семь минут до сигнала к отправлению. Между составов виднелась половинка стареющей луны, парой узких облаков разрезанная поперёк, так что оптически напоминала снеговик. Холодный северный ветер порывами срывал с перрона искусственное тепло разогретых двигателей и городского асфальта. Скоро летнее солнцестояние, а погода напоминает унылый закат бабьего лета.

«Последняя осень, ни строчки, ни вздоха, — надрывался из динамиков Юрий Шевчук — последним костром догорает эпоха, и мы выбираем меж тенью и светом. Последняя осень…»

— Ты же знаешь, что иначе нельзя, — начал Михаил. — Потерпи немного. Скоро всё встанет на свои места. Да никто и не обещал, что будет легко…