Блеск и нищета шпионажа

Утром в воскресенье автомобили Розанова и Трохина почти в одно время, проехав по Странд-уэй, остановились на набережной у самого моря. Оба почтенных шпиона были в спортивных костюмах и тут же начали пробежку. Вдали слышался бой колоколов — началась служба. Бежали молча, стараясь дышать носом наконец, вернулись, чуть поостыли и энергично бросились в хладные воды. Процедура продолжалась не больше минуты, здоровьем не рисковали: слишком дороги были чекистские жизни, впереди ожидали подвиги и ратные борения.

— Офицер безопасности доложил мне довольно деликатную информацию. Его агенты несколько раз видели Игоря Горского в компании с Лидией Алибековой, — Трохин не спускал глаз с Розанова, он умел мастерски читать реакцию собеседника не только по выражению лица, но и по шевелению руки или по тембру голоса.

— Где она работает? Я забыл… — Розанов нарочито зевнул, выдав Трохину свой интерес к этой душераздирающей истории.

— Машинисткой на фирме, — Трохин понял, что шеф осведомлен о деле, и повел беседу крайне нейтрально, стараясь не показать своего желания скомпрометировать соперника.

— Ну и что в этом страшного? Игорь вообще общительный человек. Кто из нас так свободно общается с техническим персоналом посольства? Кто недавно был переводчиком у простой уборщицы, когда она попала к врачу? А ведь он первый секретарь, а не хряк поросячий! — начал закипать Розанов.

— Я ничего не имел в виду, я просто счел нужным об этом сообщить, — Трохин испугался, что все дело может обернуться против него.

— Вообще мне надоели эти посольские сплетни: кто с кем рядом стоял, кто на кого посмотрел, кто не так пукнул! Этот мудак офицер безопасности недавно увидел, что наша секретарша разговаривает с датчанином, и тут же написал цидулю. А между тем не сплетни нужно собирать, а вербовать агентов ЦРУ, благо, у них здесь огромная резидентура.

— Мы пытаемся… — слабо сказал Трохин, уже пожалевший, что связался с этим делом.

— Хреново пытаетесь! — оборвал его Розанов. — Вот когда у нас будет свой человек в американском посольстве, тогда мы и узнаем, кто из русских американский агент! — и разгоряченный резидент снова вошел в морские волны и поплыл саженками.

Трохин грустно глядел ему вслед, затем подумал и тоже побежал навстречу волнам.

На Бред-гаде, 53 запрятался кусочек старой России — православная церковь Александра Невского, построенная на деньги русского царя Александра III в честь его жены — датской принцессы Дагмары, ставшей Марией Федоровной, матерью последнего русского царя Николая II. Церковь стиснули городские здания, ее купола с луковками словно тосковали о русском просторе. Внутри блестело золото икон, и все купалось в роскоши, присущей православию — религии бедняков, жаждущих забыть о своем жалком существовании. Горский стоял у образов и истово молился, изредка крестясь. Пел небольшой хор, и храм был наполнен той невыразимой музыкой, которая происходит от слияния голосов, клавира и стен. Сердце его дрожало от счастья, он забыл и о ссорах с Викторией, и о встречах с Лидией, и о рискованной работе на англичан, он забыл обо всем, он только вслушивался в волшебные звуки, стараясь вместе с ними уйти все дальше и дальше, в никуда. Затем приложился к руке батюшки, еще раз перекрестился и вышел на улицу. Шел медленно, словно выползая из другого, сказочного, мира в озверевший гул пыхтящих автомобилей и спешащей толпы. Около магазина игрушек «Рембар» Горский задержал шаг. Он любил детей и страстно желал их, он хотел гулять с ними по парку и рассказывать все, что он знал о жизни, он хотел, усадив их (желательно девочку и мальчика) на колени, читать или рассказывать сказки Андерсена, которые он знал наизусть. Пора было ставить точку, пора было рвать с Викой, пора было переходить Рубикон. Скандал в благородном семействе? Конечно! Но он будет щедр, он поделится с ней деньгами и всем имуществом. Он будет благороден! — в конце концов, англичане помогут ему устроиться в новой жизни, они заинтересованы в этом не меньше, чем он. А если развод с Викторией приведет к концу его карьеры, а если ему пришьют аморалку за тайные рандеву с Лидией? Возможно. Но жить с Викторией — самоубийство, это хуже, чем конец карьеры, это медленное гниение. Посему думать нужно о том, как мягче посадить самолет, — это уже искусство, которым он немного владел.

Возвращавшийся с морских купаний Розанов с удивлением заметил фигуру своего заместителя, выходившего из церкви. Событие сие для атеистического КГБ было настолько экстраординарным, что Розанов чуть не развернулся (помешало одностороннее движение), юркнул в переулок, проехал по параллельной улице и вновь появился на Бред-гаде, тут же зафиксировав своего зама у магазина игрушек. Он без труда запарковал свой «мерседес» в переулке и нагнал Горского, который медленно шагал по улице, погруженный в думы.

— Грехи замаливаешь? — спросил Розанов, зайдя сзади. Игорь даже вздрогнул от неожиданности, он вообще ненавидел внезапность и в словах, и в действиях, в душе его постоянно сидел напряженный зверек, остро реагировавший на все вокруг.