Блик

Я утыкаюсь взглядом в стоящую передо мной пиалу с супом, желая оказаться где угодно, но только не в этой зале. Я злюсь, что царица здесь и лишает меня ужина с царем. Это все, чем мне теперь приходится довольствоваться, а порой я не получаю даже этого.

Склонив голову, чувствую на себе взгляд царицы, кожу покалывает от холода, будто ее ледяные голубые глаза таят в себе зимнюю стужу.

Услышав, как Мидас принимается за пищу, я вяло поднимаю руку, вынуждая себя делать то же самое. Мне непозволительно смотреть на него, ведь его жену это только разозлит. Меньше всего хочу привлекать к себе внимание. За ужином я не смею шумно глотать или ронять ложку. В действительности я пытаюсь вообще не издавать звуков.

Несколько минут мы едим в неловкой тишине, глотаем, испиваем бульон. Уверена, что он вкусный – здесь все всегда вкусно, – но не могу распробовать его из-за ощущения горечи.

Малина напротив меня сидит величаво и горделиво, ни один волосок не выбивается из прически, всем своим естеством она выражает царственность и силу. При взгляде на нее не усомнишься, что она особа царских кровей.

– Хм, – помешивая суп, хмыкает она и поднимает взгляд на меня. – Похоже, твоя золотая сиротка за последнее время научилась вести себя за столом.

Я замираю, не успев донести ложку до рта.

Мидас тихо вздыхает.

– Малина, не начинай.

Ей удается безразлично, но изящно пожать плечами, вот только я замечаю появившийся в ее глазах ледяной холод.

– Это задумывалось как комплимент, Тиндалл. Когда я в последний раз видела, как она ест, то подумала, что нам придется вытирать мясную подливу с ее колен.

Обхватив ложку покрепче, я опускаю ее и поднимаю глаза на Малину. Наши взгляды скрещиваются – голубой против золотого, лед против металла. В глазах царицы я вижу ревность и гнев.

И в моих глазах она видит то же самое.

Под столом нога Мидаса касается моей. Легкое, тайное прикосновение, помогающее мне выровнять дыхание, но также и напоминание.

Малина может провоцировать меня сколько угодно, потому что ей позволяет это делать ее статус. А вот я всего лишь любимая наложница, которую она терпит. Я – другая женщина и не могу открыто проявлять к ней неуважение.

Меня тактично ставят на место, бурлящий во мне огонь гаснет, как табак над зажженным фитилем. Я отвожу от царицы взгляд.

– Нравится ли тебе зала? – спрашивает Мидас.

Меняет тему, отвлекая внимание Малины. Я благодарна за его попытку увести разговор подальше от ее словесных нападок, но сейчас хотела бы, чтобы он за меня вступился.