Блистательные Бурбоны. Любовь, страсть, величие

Таков был король к моменту встречи с ла Вальер (Лавальер), уже переживший любовную драму, – его любовь к Марии Манчини, племяннице Мазарини, любовь взаимная, кончилась расставанием, хотя Людовик также порывался на ней жениться. Теперь же он был уже женат – на испанской инфанте, которая стала его женой по династическим и политическим соображениям, но отнюдь не по любви.

Душа же ее страстно искала и ждала. Пока же в преддверии новой любви он дружит с женой своего брата – принцессой Генриеттой, просто дружит, безо всяких подтекстов, находя в остроумной и начитанной принцессе душевное сходство с Марией Манчини.

Принцесса при дворе почитаема и любима многими. Среди этих многих и ее новая фрейлина де ла Вальер, которая также попала под обаяние Генриетты.

Людовик частенько бывал у принцессы, где естественным порядком познакомился с ее новой фрейлиной, в которой не нашел ничего особенного. Но которая почти сразу же бесповоротно влюбилась в короля. Это начало замечаться многими и служило поводом для не всегда «добрых» подкалываний.

Вскоре Людовик устраивает в Фонтенбло праздник, в ходе которого все демонстрировали свое умение танцевать. После праздника фрейлины в тихом уединенном местечке, вдалеке от досужих ушей делились впечатлениями о танцорах. Все назвали наиболее понравившихся им. Все, кроме Луизы. Когда же к ней начали приставать с вопросами, она, запинаясь, ответила, что не понимает, как можно было обращать на кого-то внимание, – ведь там был король. В ответ же на реплики, что ей титул короля мешает видеть что-либо, кроме короля, она ответила: «Его корона немало не умножает прелестей его особы. Она даже уменьшает их опасность. Он был бы очень опасен, если бы не был королем. Но он – по крайней мере – предохраняет от всякого другого обольщения».

Конечно, Луиза невольно лукавила: корона всегда придает приятные штрихи любой, даже самой симпатичной фигуре. Но она говорила от чистого сердца – так ее воспитали. И уж тем более она не могла знать, что произносит свой монолог и для короля, укрытого ближайшими кустами. (Он увидел, как четверо девушек углубляются в аллеи, и не смог перебороть любопытства. Как оказалось, весьма своевременно.)

Фонтенбло. Современный вид

Итак, молодой властелин узнает, что его любят. Любят не титул, не власть, а его самого. Это всегда приятно. И особенно в молодости. Потом наступает разумное и спокойное понимание нерасчлененности многих событий и явлений. Но это потом.

Пока же Людовик начинает искать ту, кого он запомнил по голосу, и вскоре узнает в таинственной незнакомке Луизу. Обрадованный молодой король выбирает время и на одной из прогулок в Венсенском лесу признается уже в своей любви, которой он воспылал в ответ, умиленный тем, что любим молодой девушкой.

Но ла Вальер не совсем обычная придворная куртуазной эпохи. Любовь короля ее не столько радует, сколько страшит: она видит, что у этого чувства нет будущего – ведь король женат. И ее любовь, и любовь короля – греховные чувства.

Однако король не привык отступать. Да и не хочет. Он начинает классическое наступление влюбленного: пишет предмету своей страсти послание, в котором умоляет, требует свидания. Свидание, как он аргументирует с наивным лукавством любви, необходимо, дабы прийти к единому мнению в целесообразности дальнейших встреч (такой аргумент Людовик выдвигает в ответ на заявление Луизы в Венсенском лесу, что им более вообще не должно встречаться).

Сердцу не прикажешь: умом Луиза понимала, что ни к чему хорошему встречи не приведут; и все же согласилась. Свидание было организовано через смежные комнаты товарки ла Вальер – еще одной фрейлины принцессы Генриетты г-жи д’Артиньи.

Со стороны Людовика встреча прошла спокойно и почтительно, но со стороны Луизы только трепет и испуг. Но девица оказалась права в своем предчувствии. Ничего хорошего это рандеву не принесло. Ибо надзирающей за фрейлинами герцогини де Навайль доложили о том, что из окна д’Артиньи (из окон ла Вальер сообщение было затруднено из-за особенностей ландшафта, да и король не хотел ее подставлять впрямую, д’Артаньи же в ожидании грядущих королевских милостей решила поставить на карту свое девичье имя) ночью вылезал мужчина.

Предусмотрительная герцогиня решила поставить решетки на окна и д’Артиньи и ла Вальер (ибо, глядя на внешние данные д’Артаньи можно было засомневаться, что по ее душу найдется полуночный разбойник).

Людовику доложили о данном казусе. Он, дабы отвлечь подозрение от объекта своего сердца, приказал поставить решетки на окнах всех фрейлин. И пока они жаловались друг другу и окружающим на подобное монаршье недоверие, король, чтобы переменить тему придворных разговоров, устраивает праздник. Формально в честь принцессы Генриетты.

Но Луиза чутким любящим сердцем поняла причину всей этой кутерьмы и, убоявшись размахов страсти монарха и тех средств, которые он готов принести ей в жертву, она сбегает от двора и укрывается в доме своей родственницы-маршальши.