Блистательные Бурбоны. Любовь, страсть, величие

Деньги ей поступали через главного финансиста короля Людовика. Она получала от него крупные суммы, тратила их быстро и не особенно задумываясь. Видимо, в память о том ларце с бриллиантами, Луиза полюбила собирать драгоценные камни и скупала их в большом количестве у герцогини Мазарини.

Ее детьми также занимался Кольбер. Почти сразу же после рождения их отдавали ему, и он вместе с женой воспитывал их в строгости и послушании перед законами.

Такое положение дел объясняется еще и тем, что у Людовика не было опыта легитимации незаконнорожденных своих отпрысков, и что сама Луиза не желала признавать своих детей законными, чтобы впоследствии они не возгордились и им не пришлось в дальнейшем испытывать разочарований и уж тем более чтобы ее связь не приобрела уж слишком официального оттенка.

Но все же Людовик решительно не хотел менять свою точку зрения, и мадемуазель Нант, родившаяся в 1666 году, на следующий год была узаконена парламентом и получила патент на свое узаконенное происхождение: «Зная в точности высокие совершенства г-жи де ла Вальер и желая возблагодарить ее за ее совершенства и выказывая естественные родительские чувства к нашей натуральной дочери Марии Анне мы делаем г-жу ла Вальер герцогиней, а для дочери ее создаем имение, обладание которым связано с потомственным званием герцогини и перией».

Патент был довольно неудачно сформулирован – по точному смыслу слов герцогиней оказывалась лишь дочь, а король хотел и Луизу сделать герцогиней. Поэтому выпустили специальное разъяснение о том, что и Луиза де ла Вальер имеет отныне титул герцогини и права на перию. Ведь это именно ей Кольбер купил по поручению Людовика имение Вожур в Ренси в департаменте Сен-Сен-Дени за 800 тыс. ливров и дал ему статус герцогства. Поэтому отныне Луиза стала герцогиней Вожур.

Но состояние души новой герцогини не изменилось; как писала маркиза де Савиньи: «Эта маленькая фиалка, прятавшаяся под травой, стыдилась быть любовницей, быть матерью, быть герцогиней».

Луиза стыдилась, мучаясь оттого, что мужчина, которого она на свою судьбу полюбила – женат и к тому же король, а Людовику уже с трудом удавалось терпеть меланхолию своей возлюбленной.

Луиза де ла Вальер и её дети. Художник П. Миньяр

Впрочем, монарх давно уже воспитывал свою волю в отношении характера Луизы не в гордом одиночестве.

Он купил ла Вальер Вожур 13 мая 1667 года, в этом же году узаконил свою дочь, но еще с прошлого, 1666 года стали заметны его признаки охлаждения к Луизе, ибо на его любовном горизонте начала восходить новая звезда – маркиза Франсуаза Атенаис де Монтеспан.

Двор принял эту новость спокойно, ибо здесь Луизу не любили: она постоянно грустила, стало быть, никаких празднеств не хотела и не просила о них короля, вечно насупленная, она порождала своим видом всякие ненужные мысли у окружающих о бренности всего земного. И самое главное – она не слишком интенсивно протежировала своим друзьям и сторонникам. Фаворитам подобного не прощают, и ее партия при дворе свелась к нескольким ее платоническим поклонникам и преданным по-настоящему друзьям…

Началу романа короля с Монтеспан предшествовал пролог, в ходе которого умная, честолюбивая, проницательная Франсуаза сумела подружиться с ла Вальер, быстро определив ее характер и сделав вид, что разделяет все ее взгляды и воззрения.

Луиза, истомленная отсутствием родственной души, все доверчиво рассказывала новой подруге. Включая и всякие подробности о Людовике как о человеке. Тем самым Монтеспан, идя на завоевание королевской крепости, была вооружена знанием привычек и пристрастий Людовика и, исходя из этого, могла моделировать свое поведение.

К тому же поначалу Луиза хвалила королю Монтеспан. Как и принцесса Генриетта, вновь примирившаяся с королем. Именно на балу у принцессы и произошло объяснение Людовика и Франсуазы.

Умная женщина не стала особенно рассказывать подноготную своей начинающей уходить в тень соперницы. Она ее даже хвалила. Правда, сказала, что Луиза никогда не любила его по-настоящему, ибо сохранила угрызения совести, т. е. думала в данном случае не о нем, а прежде всего о себе. И что если бы ее чувство было полным, то она забыла бы обо всем. Как, например, сама Монтеспан, готовая ради короля бросить мужа.

Людовик запомнил данную аргументацию холодности Луизы и спустя некоторое время повторит ее матери своих детей и многолетней фаворитке. Повторит перед окончательным разрывом.