Блистательные Бурбоны. Любовь, страсть, величие

Ей было подчинено все: сама маркиза де Монтеспан была ее олицетворением, ее идеалом, ее главной жрицей. Ибо именно любовь возвела ее на пьедестал почета и власти. Любовь абсолютного монарха, прихоть которого была законом, а желание – сильнее права.

Его новое, после ла Вальер, желание было более чем постоянным: де Монтеспан будет царствовать не менее чем ее предшественница. Безраздельный фавор начался, по сути, с 1668 года, когда Луиза уже почти целиком ушла со сцены. И целое десятилетие Франсуаза будет царствовать в сердце короля.

Царствовать будет деспотичная, капризная женщина, обладавшая язвительным умом, за что при дворе ее прозвали «кусающейся». Она была тщеславна и самовлюбленна. Королеве шлейф платья носил паж, маркизе – придворная герцогиня. В ее присутствии даже герцогини не имели право сидеть на стульях, а только лишь на табуретах. Королева в Версале имела в личном распоряжении 10 комнат, включая апартаменты для придворных дам, Франсуаза – 20. Де Монтеспан имела собственный двор, который посещали министры, послы, генералы.

Ее желания были законом для короля, а уж тем более – для всех остальных. То есть их надлежало выполнять быстро и точно. 12 января 1674 года Людовик писал все тому же Кольберу, ответственному за все: «Мадам Монтеспан очень хотела разбить сад уже этой осенью; сделайте все необходимое, чтобы удовлетворить ее просьбу, и сообщите мне о мерах, какие вы примите для этого». Это не единственное послание короля министру по подобному поводу. Кольбер имел счастье получать и подобные послания: «Госпожа де Монтеспан пишет мне, что Вы, Кольбер, спрашиваете ее, какие еще пожелания следует учесть в ходе строительных работ в Версале. Вы правильно сделали, поступив таким образом. Продолжайте угождать ей всегда».

Как советовал король, так это и осуществляли Кольбер и иные придворные, точно так же действовал и сам Людовик. Он был к ней очень привязан, что позволило Франсуазе, по выражению ее преемницы Ментенон, «словно подняться до небес». Ее прихоти, шалости и капризы были законом для всех, в том числе и для короля. Однажды она пожелала иметь свои корабли в морях Леванта – и за счет казны они были построены, оснащены и вооружены. Захотела фаворитка живых медведей – дабы они были не только в саду, но и в помещении, – медведи были доставлены. Правда, медведи с меньшим почтением отнеслись к Монтеспан – и в одну из ночей напрочь ободрали обои в комнатах версальского дворца, за что и были наказаны – их изгнали из сего Парадиза.

Фаворитка, в отличие от своей предшественницы, любила сыграть в картишки. По-крупному. Благо, выиграв, она имела выигрыш себе в карман, а за проигрыши расплачивался король. Второе случалось чаще. Монтеспан была чересчур азартна. Так, как-то раз под Новый год она проиграла одним махом 600 тыс. ливров, а через три месяца – еще 4 млн ливров. (Целесообразно отметить, что бюджет флота Франции в это время составлял 12,5 млн ливров. Недаром один из современников после ее отставки напишет: «Эта метресса стоила Франции втрое больше, чем все ученые Европы».)

Расходы на ее поместье составляли 405 тыс. ливров. Впрочем, здесь прослеживается не только страсть короля к Франсуазе, но и вообще к архитектуре, как наглядном и монументальном воплощении королевского величия. Как-то раз за один год он истратил 90 млн франков. Для королевы он купил дворец Сен-Клу за 18 млн ливров, для себя – замок Рамбульи за 14 млн. Дворец госпожи де Монтеспан, построенный по проекту знаменитого архитектора Мансаре, обошелся казне в 28 млн ливров. (Заметим, что когда она получит отставку, то король назначит ей ежегодную пенсию лишь в тысячу луидоров, т. е. в 24 тыс. ливров. Так проходит земная слава.)

И при всем при том Франсуаза отличалась большой набожностью – помня о своем грехе (как и ла Вальер, которую подобной дилеммой, поставленной перед королем, она, по сути дела, погубила), часто покидала Людовика, дабы погрузиться в молитвы и уединение (в данном случае король это прощал – любовь слепа). Монтеспан же, видимо, считала, что подобные отлучки с королевского ложа могут примирить ее с Богом: как писал Сен-Симон, «ничто не могло заставить ее оскоромиться; она соблюдала все посты, строго воздерживаясь от пищи, в течение всей своей незаконной связи; щедрые милостыни, уважение к добрым людям (по одной из версий, знакомство ла Вальер и Монтеспан произошло в одной из деревень в окрестностях Парижа, куда обе дамы независимо друг от друга приехали помочь бедному погорельцу. Этим и объясняется та любовь и то доверие, которые испытывала к Франсуазе ла Вальер, сразу увидя в ней родственную душу. – Примеч. авт.

); никогда ничего такого, что приближалось бы к религиозному сомнению или нечестию».

Король и Кольбер. Художник Ш. Лебрен