Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня.

Советский Союз ревностно следил за этими колебаниями внешнеполитического курса Израиля, в ноябре 1951 года потребовав разъяснений. Не зная, что американцы даже не предложили Израилю участвовать в проекте объединенного союзного командования на Ближнем Востоке (и будучи, видимо, уверенными в обратном), советские представители предостерегали израильских руководителей от участия в данной инициативе. Ответ МИДа еврейского государства гласил, что Израиль «не давал и не даст своего согласия на операции или подготовку агрессии против СССР». 24 ноября 1951 года ноты советского правительства по этому вопросу были направлены правительствам США, Великобритании, Франции и Турции[143]

. С другой стороны, в первые два года после провозглашения независимости Израиля американские и английские политики постоянно твердили о своих опасениях, что декларирующее свою приверженность социалистическим ценностям руководство еврейского государства предпочтет быть во внешней политике на стороне Советского Союза, хотя Д. Бен-Гурион еще в 1949 году обещал послу США в Тель-Авиве, что «скорее Рим станет коммунистическим, чем Иерусалим»[144]

. Даже когда в первые месяцы 1950 года, и в особенности в июне, после начала войны в Корее, стала очевидна необоснованность этих опасений, США и Великобритания осуждали сдержанность Израиля, отказывавшегося открыто занять проамериканскую позицию.

Уже в конце 1949 года работавшие в США израильские дипломаты начали убеждать руководителей своей страны продемонстрировать политическую солидарность с Вашингтоном, так как их очень беспокоили возможные отрицательные последствия неопределенной позиции Израиля в отношении возможности получения экономической помощи от США. В начале 1949 года Импортно-экспортный банк, принадлежавший правительству США, выделил Израилю ссуду в размере ста миллионов долларов. Израильские дипломаты в Вашингтоне снова и снова рекомендовали правительству развеять сомнения американской администрации относительно того, на чьей стороне находится Израиль в конфронтации сверхдержав, что должно было, по их мнению, создать в Конгрессе благоприятный политический климат для поддержания предоставления американской помощи еврейскому государству. Во второй год израильской государственности США посетил депутат Кнессета Элиэзер Ливне (урожденный Либенштейн, 1902–1975), пользовавшийся доверием Д. Бен-Гуриона. Информируя премьер-министра о своей поездке и встречах с представителями Государственного департамента, Министерства обороны и сотрудников разведывательных служб, Э. Ливне сообщал, что в Вашингтоне ему было сказано: только в случае, если Израиль заявит о своей готовности «противостоять советской агрессии, станет возможным изменение отношения к его просьбам о помощи в создании военного потенциала»[145]

. Когда в июне 1950 года началась война в Корее, руководство Израиля заявило о своей безусловной поддержке действий США, предпринимаемых с целью остановить вторжение в Южную Корею сил Пхеньяна; при этом правительство Израиля воздержалось от каких-либо антисоветских выпадов. Позднее в том же году Д. Бен-Гурион переслал в США следующее сообщение о внешнеполитическом курсе Израиля: «Хотя в условиях мира мы пытаемся сохранить политическую независимость, в случае войны мы будем полностью на стороне Запада»[146]

. При этом Д. Бен-Гурион отказывался связывать себя обязательствами перед США в отношении глобальной политики в мирное время. В планах, переданных в Вашингтон, не было ни одного предложения ни по строительству в Израиле американских военных баз, ни по совместной военной стратегии против Советского Союза[147]. При этом в начале января 1951 года Д. Бен-Гурион решительно отклонил предложение англичан о создании ими своих военных баз на территории Израиля. Он отказался от этого, едва ли не самого серьезного стратегического предложения Великобритании до начала Суэцко-Синайской кампании, из опасения, что оно маскирует «их желание вернуться в Палестину»[148], чего он очень боялся и чего никак не желал.