Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня.

Эти требования, разделявшиеся тогдашним политическим руководством США, разительно контрастировали с устремлениями и ожиданиями израильской дипломатии. Однако руководители американской и британской дипломатии видели в плане «Альфа» инструмент, который поможет привести приграничные с Израилем арабские страны в число участников Багдадского пакта — и коль скоро, как указывалось выше, Израиль в этот военно-политический союз все равно никто не приглашал, именно израильскими интересами было решено пожертвовать в наибольшей мере. По воспоминаниям Моше Даяна, бывшего в то время начальником Генерального штаба израильской армии, Д. Бен-Гурион был очень обеспокоен этой инициативой, дошедшей до него в форме разрозненных слухов. Д. Бен-Гурион полагал, что англичане и американцы потребуют от Израиля территориальных уступок — не до полного отхода к границам, предусмотренным резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН о разделе Палестины 1947 года, но значительных, а когда израильское правительство ответит на это отказом, то США и Британия не только инициируют в ООН введение санкций против Израиля, но и не будут препятствовать Египту и Иордании в случае, если те попытаются захватить эти земли силой

[168] (не забудем, что до 2 марта 1956 года британский генерал Джон Глабб оставался командующим войсками иорданской армии). Американские дипломаты не только пытались отторгнуть Негев от Израиля в ходе обсуждений в ООН в 1947 году, но и вернулись к этой идее восемь лет спустя!

Обратим внимание и на то, что глава правительства и министр обороны Израиля считал вполне вероятным, что США поддержат (если не инициируют) введение санкций против Израиля, а также ограниченные военные действия Египта и Иордании против еврейского государства!

Хотя формально сами Соединенные Штаты не стали членом Багдадского пакта, руководители Советского Союза отнеслись к инициативе по его созданию резко негативно, убеждая всех, кто был готов их слушать, и прежде всего — только ставшего тогда президентом Египта Г.А. Насера (1918–1970), не присоединяться к нему; Г.А. Насер, впрочем, и так присоединяться к альянсу, ведущую роль в котором играли Турция, Ирак и (за кадром) США, не рвался. Тема эта оставалась на повестке дня достаточно долго: так, в телеграмме посла СССР в Египте Е.Д. Киселева (1908–1963) в МИД СССР от 15 июля 1956 года, отправленной в связи с поездкой Г.А. Насера в СССР и предстоявшими советско-египетскими переговорами, отмечалось: «В коммюнике необходимо отметить о решимости обеих стран бороться против Багдадского пакта всеми силами и средствами»[169]. Г.А. Насер же требовал от Советского Союза поддержать его режим поставками современных вооружений, и эта просьба была удовлетворена Москвой. Из недавно опубликованной записи беседы посла СССР в Египте Д.С. Солода (1908–1988) с Г.А. Насером, состоявшейся 15 июня 1954 года, известно, что Г.А. Насер обратился с просьбой о поставках оружия уже тогда:

«Насер стал жаловаться на то, что Египет по существу является оккупированной страной и при нынешних обстоятельствах ничего не может сделать реального для того, чтобы избавиться от оккупации, так как египетская армия не имеет необходимого вооружения. Раньше Египет получал вооружение, главным образом легкое, от Англии. Но в последнее время Англия прекратила поставку оружия и чинит всяческие препятствия Египту в его попытках получать оружие из других европейских стран. Поэтому египетское правительство приобретает в ряде европейских стран оружие тайным путем, что не может обеспечить и сотой доли потребностей египетской армии. При этом он дал понять, что США предлагают Египту военную помощь, но ставят какие-то условия, которые Египет не может принять.

… Без всякого перехода он спросил меня, как бы отнеслось в принципе советское правительство к предложению египетского правительства закупить оружие в Советском Союзе. На мой ответ, что мне об этом ничего не известно, Насер попросил спросить советское правительство об этом… На мой вопрос, является ли его обращение официальной просьбой египетского правительства, он, посоветовавшись на арабском языке с Гамалем Салемом, ответил утвердительно. Я пообещал ему довести до сведения МИД СССР о его просьбе»[170].