Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том II. Эпоха дипломатии: сорок лет «борьбы за мир»

Не будет лишним отметить, что понимание ситуации в то время в Москве было весьма адекватным. Согласно отчету советских специалистов, поданному в марте 1981 года, в Ираке был достигнут заметный прогресс в разработке оружия массового поражения, вследствие чего уже к 1983 году Ирак сможет произвести три атомные бомбы. Отмечалось, что уран в необходимых количествах поступал в Багдад из Нигера, Бразилии и Португалии[64]

. Руководитель советской дипломатии А.А. Громыко считал обретение Ираком ядерного статуса прямой угрозой и безопасности Израиля, и статусу США на Ближнем и Среднем Востоке. По свидетельству Валерия Еременко, опубликованному им спустя два десятилетия, А.А. Громыко говорил, что, хотя «создание Саддамом ядерного оружия привнесет много неизвестного в ближневосточный пасьянс», представить ситуацию, при которой иракская атомная бомба была бы обращена против Советского Союза, невозможно. «А вот американцам и их союзнику Израилю это должно причинить немалую головную боль. Ближневосточный конфликт разгорится с новой силой. И тогда нас будут на коленях умолять помочь его урегулировать», — делал вывод советский министр иностранных дел[65]

. Американцы, однако, удивительным образом этого не осознавали, голосуя солидарно с Советским Союзом за резолюцию, решительно осуждавшую Израиль за этот якобы акт неспровоцированной агрессии! В отличие от А.А. Громыко, воспринимавшего Израиль и США как союзников, сами американцы голосовали в Совете Безопасности ООН солидарно с Советским Союзом против Израиля!

Уже после свержения режима С. Хусейна всё тот же В. Еременко адекватно суммировал его «миротворческие» устремления: «Ирак являлся единственной арабской страной, имевшей опыт боевого применения химического оружия (в 1983–1984 гг. — против Ирана и иракских курдов) и ракетного оружия (в 1981–1988 и 1991 гг. — против Ирана, Израиля и Саудовской Аравии). На территории Ирака было построено около двух десятков объектов, связанных с изготовлением, испытаниями и ремонтом различных типов ракетной техники. Головным научным подразделением, включающим до 50 лабораторий, был секретный военный центр “Саад-16” около г. Мосула. Кроме того, Ирак располагал космическим центром “Аль-Анбар” недалеко от Багдада. Этими оборонными предприятиями была осуществлена модернизация советской ракеты “Скад-Б” (300 км), на базе которой были созданы две модификации — “Аль-Хусейн” (600 км) и “Аль-Аббас” (900 км). В Ираке осуществлялась также достаточно широкая программа ядерных исследований, велись биологические разработки в военно-прикладных целях. Летом 1991 года Ирак заявил в Спецкомиссию о наличии 46 тысяч единиц снаряженных химических боеприпасов и около 700 тонн отравляющих веществ в боеприпасах и емкостях для хранения. В дальнейшем, по оценкам экспертов ООН, эти цифры увеличились до 55 тысяч боеприпасов и более 1,5 тысячи тонн отравляющих веществ»[66]

. Именно этот, устремленный к миру и добрососедским отношениям, режим и его ядерную программу американцы «дальновидно» защищали в 1981 году от израильской «агрессии».

Саддам Хусейн был не единственным «миротворцем», которого администрация Рейгана защищала от израильтян. Защиты удостоился и глава ФАТХа и ООП Ясир Арафат. После того как с 10 по 19 июля 1981 года ООП выпустила по северу Израиля 1970 «катюш», в результате чего погибли 6 израильтян, а 111 были ранено, а жизнь в городе Кирьят-Шмона и других приграничных районах была фактически парализована, 19 июля 1981 года силы ЦАХАЛа произвели массированную бомбардировку баз ООП в Южном Ливане, разбомбив и ее штаб-квартиру в Бейруте. Американцы и за это «наказали» Израиль, задержав поставку самолетов F-15. Как отмечал проф. С. Спигель, «задержка с поставками американского оружия, о покупке которого с Израилем уже была достигнута договоренность, была беспрецедентной. Ничего подобного не было со времен замораживания экономической помощи Израилю Д. Эйзенхауэром в октябре 1953 года»[67]

. Это вызвало возмущение Менахема Бегина, заявившего американскому послу: «Вы не имеете права читать нам мораль по поводу потерь среди гражданского населения. Мы читали историю Второй мировой войны и знаем, что случилось с гражданским населением, когда вы действовали против врага. Мы читали также историю войны во Вьетнаме. Наши усилия всегда были направлены на то, чтобы избежать потерь среди гражданского населения, но иногда это неизбежно, как это случилось при бомбардировке командного пункта ООП»[68].