Ближние соседи

Цзинь сразу заявила, что солдаты начали к ней приставать, и брат просто бросился её защищать. Умоляла простить их и отпустить, благо никто серьёзно не пострадал. Кавасима в своё время читал в газете про благовещенское утопление, возмущался действиями «русских головорезов» и сочувствовал жертвам. Две жертвы были сейчас перед ним, и от него зависела их дальнейшая судьба. Слушая Цзинь в переводе брата, он не переставал об этом думать, но мысли путало предвкушение обещанного наслаждения. Будоражила воображение и красота китаянки. Он понимал поведение своих солдат, уже больше года оторванных от родного дома и покорных японских женщин, но как благородный человек – а Кавасима считал себя благородным, несмотря на низкое происхождение – не мог не одобрить действие брата этой красотки.

– Хватит! – хлопнув ладонью по столу, остановил он болтовню Цзинь. – Тебя я отпускаю, а твой брат останется. – Цзинь попыталась что-то добавить, но капитан снова ударил по столу. – Без разговоров!

– Уходи и побыстрей, – сказал Сяосун по-китайски. – Я выберусь… Слушаю вас, – обратился он к капитану по-японски, когда Цзинь убежала. О своём знании русского решил пока умолчать.

– В Японии ты не был. Где учил язык?

– Я не учил. Просто общался… с японскими торговцами…

– Впрочем, это неважно. Важно то, что ты ненавидишь русских. Эта война заканчивается, но я уверен, что скоро будет другая. Возможно, даже не одна. Маньчжурия будет принадлежать Японии, и нам нужны такие люди, как ты.

Кавасима, как и многие офицеры, проходил курсы подготовки вербовщиков агентов из населения, поэтому решил попробовать завербовать столь удачно попавшегося врага России.

– Быть на побегушках у какого-нибудь вашего мелкого чиновника? – усмехнулся Сяосун. – Завидное будущее!

– Вижу: ты – умный, а умные люди следуют заветам вашего Учителя, который сказал: «Неважно, в каком ты живёшь мире, важно, какой мир живёт в тебе». Можно начать жизнь с побегушек, а закончить императором, как ваша императрица. – Кавасима с высокомерием наставника посмотрел на молодого китайца.

– Да, – немного подумав, откликнулся тот. – «Три вещи никогда не возвращаются обратно: Время, Слово, Возможность. Поэтому не теряй времени, выбирай слова, не упускай возможности».

– Я же говорю, что ты – умный, – обрадовался капитан.

Совсем как ученик, получивший высокую отметку, подумал Сяосун, изобразил на лице покорное согласие и спросил:

– Что я должен делать?

– Устройся работать на КВЖД и жди. Осторожно агитируй китайцев и маньчжур в пользу Японии. Знаешь, что такое «спящие ячейки»?

Сяопин отрицательно качнул головой.

– Это группы агентов, бездействующих до поры до времени. Они «просыпаются», когда появляется необходимость. Постарайся создавать такие ячейки в Маньчжурии.

– Но сейчас идёт война…

– Война скоро закончится, а Маньчжурия не должна оставаться русской.

– А платить будете? Кого-то и подкупать придётся, да и мне не помешают.

– На почте в Харбине будешь ежемесячно оставлять пакет с отчётом до востребования на имя… Назови, какое тебе нравится.

Сяосун подумал:

– Пусть будет Хэй Лун.

– Хорошо, пусть будет Хэй Лун. – Капитан сделал пометку в блокноте. – Там же будешь получать пакеты на имя… на имя…

– Цзян, – подсказал Сяосун.

– Годится. В пакете будут инструкции и деньги. За них тоже надо будет отчитываться. Ты писать-то умеешь?

– Умею.

– Отлично. – Капитан подал лист рисовой бумаги и ручку с железным пером, пододвинул чернильницу. – Пиши: «Обязательство. Я, Ван Сяосун, добровольно обязуюсь верой и правдой служить…»

– Служить не хочу! – Сяосун отложил ручку. – Не хочу и не буду!

– А чего же ты хочешь? – Ласковый голос капитана грозил разразиться громом.

– Помогать – да, а служить – нет. Никому!

– Ну хорошо, пиши: «…помогать великой Японии в её действиях на территории Маньчжурии». Написал? И распишись своим именем, а в скобках поставь «Цзян».

14

Император российский Николай Александрович уже полчаса был погружён в глубокие раздумья о перипетиях войны с Японией. Это его раздражало, но отмахнуться, как обычно, было невозможно. Кто же мог предположить, что так всё обернётся? По отчётам и докладам военного министра генерал-адъютанта Куропаткина картина готовности к войне выглядела вполне прилично. На обустройство Квантунской области и крепости Порт-Артур требовались десятки миллионов рублей, да не ассигнациями, а золотом. К тому же обещано было всем ведущим странам, что порт в бухте Даляньвань будет открыт для коммерческих судов всего цивилизованного мира, а это потребовало ещё полтора десятка миллионов.

Конечно, два года потеряли на всяческие согласования планов и не всё успели сделать, что и неудивительно при такой непредвиденной нагрузке на финансы. Николай Александрович цифры военного и морского бюджетов, конечно, не помнил – что-то около трети всех расходов империи, – но порадовался, что министр финансов – опять этот несносный Витте! – необходимые деньги изыскал. Разумеется, как всегда в России, тратили их не очень умно, да и – что греха таить! – по карманам рассовали немало, но что вышло, то вышло.