Блокада. Книга 5

– Ладно, Маркелыч, продумаем, – вздохнув, ответил Королев. – А под потолком тебе висеть хватит. Дело есть. Пушку выправить надо. Вчера с фронта доставили. Винт покорежен. Начали его вот такие же фабзайцы править, кувалдой взялись, а он возьми и тресни. Ну, пополам сломался. Новый надо выточить. И быстро.

– Быстро?! – хмыкнул Губарев. – Да ты винт-то пушечный видел? Он метров пять длиной! Где я тебе металл возьму? И опять же – где энергия? Рукой, что ли, станок вертеть прикажешь?

– Приказывать такую глупость права не имею, а посоветовать могу. Двигай на филиал. Там вчера новый движок пустили. Возьми себе токаря подручного. Металл из проката отыщешь. Словом, через сутки винт должен быть готов. А теперь бывай! Идти надо. Я человек подневольный. Вон у майора под началом состою. Пошли, майор…

Они вышли из цеха.

– Иван Максимович, – сказал Звягинцев, – я все видел и все понял. Но я получил приказ и должен его выполнить. Любыми средствами. Я должен заставить людей построить укрепления.

– Заставить? – воскликнул Королев. – Кировцев – заставить?!

– Но пойми, Иван Максимович. Ведь положение угрожающее! Может быть, сейчас, вот когда мы с тобой тут стоим, там, – он махнул рукой в сторону Финского залива, – немцы к штурму готовятся! Ведь нужно укрепить имеющиеся дзоты и построить новые, прорыть не меньше трех километров траншей, Это я тебе уже теперь, после первого, предварительного осмотра говорю! Как это сделать? Какими силами? Да, прав Длугач, еле на ногах люди держатся. Это ты мне хотел доказать? А что дальше?

– Жалко мне тебя, Звягинцев, если ты только это увидел, Не для того я тебя по цехам водил… Слушай, ты человек образованный, историю, наверное, изучал.

– Какую историю?..

– Ну, древнюю. Я вот помню, раз вечером книжки Веркины от нечего делать листать стал. Одна попалась про то, как люди раньше жили, ну, сотни или тыщи лет назад. Какие там царства-государства на земле существовали. Любопытно! Я-то церковноприходскую только закончил, а университеты мои совсем другие были, там древнюю историю не проходили, там ее, нынешнюю, делали…

– Холодно, Максимыч, – прервал его закоченевший Звягинцев, – давай куда-нибудь в помещение зайдем. Да мне пора в штаб обороны, ночь лунная, можно не откладывая с инженерами осмотреть территорию.

– Сейчас, майор, потерпи, – не двигаясь с места, продолжал Королев. – Я тебе досказать хочу. Вычитал я в книжке той Веркиной про парня одного. Решил он характер свой испытать. Ну, по-нашему, силу воли. Положил руку на огонь и стал терпеть. До кости руку сжег, а стерпел.

– Муций Сцевола, – подсказал Звягинцев.

– Во-во, кажись, так, Муций. Выходит, значит, не зря тебя учили.

– Это общеизвестный, хрестоматийный факт.

– Ну, для тебя известный, а я первый раз в жизни прочел, Может, правда, а может, байка. Только хочу тебе сказать, что таких Муциев на Кировском не одна сотня наберется.

– Эта война и не таких героев рождает. У нас в армейской газете писали, что на Западном один комсомолец грудью на пулеметную амбразуру лег.

– Про то и речь. Так вот скажи кировцу – руку на огонь положить, если для победы это нужно, или вот на амбразуру лечь, – ляжет. Только… только дойти до этой амбразуры у него сил не хватит.

– Так что же делать?

– Завтра в девять соберем отряд, – после минутного раздумья ответил Королев. – Ну и тех, кто от работы свободен. Выступишь, обрисуешь положение. А там посмотрим.

Почти половину ночи Звягинцев вместе с двумя членами штаба обороны завода, под руководством которых строились уже имеющиеся укрепления, осматривал западную часть территории.

Вернувшись в штаб, попробовали рассчитать, сколько потребуется брони, тавровых балок, труб, цемента, рабочей силы. Результаты оказались печальными. Выходило, что необходимо не сто, как предполагал Звягинцев, а не менее двухсот человек.

Было уже два часа ночи, когда Звягинцев вернулся в ту самую комнату – смежную с кабинетом директора, – где жил тогда, в сентябре. Королев еще днем сказал ему, что ночевать он сможет на том же месте. К своему удивлению, на соседней койке, где раньше обычно спал Козин, Звягинцев увидел не нынешнего секретаря парткома Алексеенко, как этого можно было ожидать, а самого Королева.

Когда Звягинцев вошел, Иван Максимович высунулся из-под шинели, которой был укрыт с головой, и ворчливо сказал:

– Подкинь уголька в печь. Утром один зуб другого не найдет.

Звягинцев молча снял полушубок, повесил его на вешалку, подошел к железной печурке и, опустившись на корточки, бросил в открытую дверцу один из рыхлых угольных брикетов, лежавших горкой возле печки. Хотел бросить еще один, но услышал предостерегающий возглас Королева:

– Поэкономнее, майор! Жизнь человеческую жгешь…

– Это в каком же смысле?

– В каком?.. А ты знаешь, откуда этот уголь берется?

Откуда берется уголь? Откуда берется вода? В прошлом, до войны, подобные вопросы просто не возникали. Никто из горожан над этим не задумывался.

Разумеется, теперь все стало по-иному. Все стало проблемой. В том числе и топливо. Дрова и уголь…