Блондинка

Как-то мы видели пойманную акулу. Еще живая, она висела на пирсе в Эрмозе, и из нее хлестали потоки крови. Мы с женихом. Мы только что отпраздновали помолвку. Мне было всего пятнадцать, совсем еще девчонка. Господи, как же я была счастлива!

Да, но ты же знаешь, что ее мать в Норуолке.

Я не на матери женюсь. Я женюсь на Норме Джин.

Она хорошая девочка. По крайней мере, похоже на то. Но по молодым это не всегда видно.

Что не всегда видно?

То, что будет дальше. С ней.

Я этого не слышала! Просто не слушала. Позволь напомнить, что я была на седьмом небе от счастья. Надо же, всего пятнадцать – и уже помолвлена, и все девочки страшно завидуют, а замуж выйду сразу, как только исполнится шестнадцать. И это вместо того, чтобы еще целых два года ходить в школу. Тем более какая тут может быть уверенность в будущем, когда США вступили в войну, прямо как в «Войне миров»?

«Пора замуж»

1

– Знаешь, что я думаю, Норма Джин? Тебе пора замуж!

Эти бойкие слова вылетели неожиданно – так бывает, когда включишь радио, а там кто-то поет. Она не планировала их произносить. Она была не из тех женщин, что сначала думают, а потом говорят. Она понимала, что́ именно хочет сказать, только когда слышала звук собственного голоса. Она редко сожалела о своих словах, просто говорила, когда хотела что-нибудь сказать. Так и надо, верно? А уж если сказано – значит сказано. Она распахнула затянутую москитной сеткой дверь, ведущую на заднее крыльцо, где стояла гладильная доска, а у доски стояла девушка. Корзина с бельем почти уже опустела, и над головой, на проволочных вешалках, болтались рубашки Уоррена с короткими рукавами, и Норма Джин смотрела на Элси и улыбалась.

Она то ли не расслышала ее, то ли расслышала, но не поняла, то ли приняла слова Элси за шутку. Норма Джин была в коротеньких шортах, топе в черно-белую горошину – таком, что виден был верх белой округлой груди. Лоб блестел от испарины, на ногах и под мышками – светлый пушок, а непослушные каштановые кудри убраны под старую косынку Элси, чтобы не падали на лицо. Ну просто солнечная девушка! Прелесть, а не девушка. Всегда радостная, веселая. Совсем не похожа на других девушек, которые, если даже подойти к ним с улыбкой, таращатся и кривятся, словно ты собралась их отколошматить. В доме было несколько детей помоложе, мальчиков и девочек, и они могли даже описаться, если подходишь к ним неожиданно. Но Норма Джин не такая. Норма Джин вообще не была похожа на детей, которых они брали раньше.

В том-то и беда. Норма Джин – особый случай.

Она живет с ними уже восемнадцать месяцев. На втором этаже, в одной комнате с двоюродной сестрой Уоррена, та работает на «Радиоплейн Эйркрафт». Она понравилась им с первого взгляда. Можно даже сказать, хотя это было бы, наверное, преувеличением, они почти полюбили ее. Потому что она разительно отличалась от всех остальных детей, которых присылал сюда округ. Тихая, но внимательная, всегда готовая улыбнуться, всегда хохочущая над шутками (а в доме Пиригов уж чего-чего, а пошутить любили, будьте уверены!). Не гнушалась никакой работы по дому, а иногда брала на себя обязанности других ребятишек. И в мансарде на ее половине всегда было чисто прибрано, а постель застлана аккуратно, как учили в приюте. И еще, садясь за стол, она всегда опускала глаза и произносила про себя молитву, даже если, кроме нее, никто не молился. И Лиз, двоюродная сестра Уоррена, всегда смеялась над ней и говорила, что она столько молится на коленях у кровати, что даже странно, как это она до сих пор ни до чего не домолилась.

Но Элси никогда не смеялась над Нормой Джин. Девочка была такая робкая, что, если на кухне в мышеловку попадала мышь и принималась волочь ее за собой по полу, или Уоррен давил каблуком таракана, или сама Элси прихлопывала муху мухобойкой, у Нормы Джин делалось такое лицо, словно наступил конец света. Не говоря уже о том, как она выбегала из комнаты, стоило лишь заговорить о каких-нибудь ужасах (к примеру, о некоторых новостях с войны или о марше смерти после битвы Коррегидора, когда людей хоронили живьем). И ее, конечно, мутило, когда они с Элси потрошили и ощипывали цыплят, но Элси никогда над ней не смеялась. Элси всегда хотелось дочку, а Уоррен вряд ли согласился бы брать приемных детишек, если бы не деньги, а деньги лишними не бывают. Уоррен был из тех мужчин, что хотят только собственных детей или вообще никаких. Но даже он всегда отзывался о Норме Джин добрым словом. В общем, как бы ей это сказать?

Все равно что свернуть котенку шею. Но, видит Бог, никуда не денешься.

– Угу. Я тут подумала, что пора бы тебе замуж.

– Тетя Элси, вы чего?

Чье-то громогласное пение доносилось из пластмассового радиоприемничка на перилах крыльца, похоже на как его там? Карузо? Элси сделала то, чего прежде никогда не сделала бы. Подошла и выключила радио.