Блондинка в Париже

— Нарушение авторских прав, непристойный контент, некачественный текст, шокирующие иллюстрации. И так далее. Всё что угодно могло послужить причиной. Один знакомый автор пожаловался, что его книгу заблокировали, когда он решил изменить обложку — на новой было нарисовано лицо человека в прицеле оптической винтовки, так, словно в него вот-вот выстрелит киллер.

— Всего-то?

— А другой автор не смог доказать своё авторство. Потому что сначала публиковал главы из новой книги в сетевом дневнике, и их растиражировали на разных сайтах. Тексты расползлись по всему интернету, как мокрицы. А автор остался ни с чем.

— Бедняга! Скажите, а из тех сорока двух экземпляров, что вы напечатали, было ли некоторое количество отправлено во Францию?

— Минутку… Да! Пятнадцать штук.

Раз до Франции добралось аж пятнадцать экземпляров книги Сьюзен Кросс, не удивительно, что один из них попал мне в руки в кафе на Монмартре. Даже если бы во Францию приехала всего одна книга, то и тогда мы с ней обязательно бы нашли друг друга.

Так бывает: ты садишься в самолёт, летишь через океан, долго-долго едешь на автобусе, приезжаешь в город, где никто не говорит по-русски, отправляешься на экскурсию в прерии, заходишь в случайный магазинчик, чтобы купить резную статуэтку — образец народного творчества, и нос к носу сталкиваешься с соседкой по подъезду, от приятной встречи с которой ты очень ловко уворачивалась последние два года — с того самого момента, как залила её квартиру.

— Спасибо, — от души поблагодарила я. — Вы очень мне помогли! А как вас зовут?

— Лайза.

— Спасибо ещё раз, Лайза.

— Вэлкам. А вы откуда звоните?

— Из России.

— Да ладно!

— Правда.

— Нет, вы шутите!

— Серьёзно!

— Оба-на! Я думала, вы наша, американка.

— Нет, увольте.

— А я-то понять не могу, что у вас за акцент!

Акцент?! У меня?!

Это у неё акцент!

А у меня — безупречное оксфордское произношение. Английская королева, если бы услышала, рыдала бы у меня на плече, потрясённая моей великолепной артикуляцией!

— У вас, наверное, холодно? — предположила Лайза. — Я о России знаю всё. Вы помогли нам победить во Второй мировой войне. Это хорошо. Но сейчас вы оккупировали эту… как её… Уганду. Это плохо.

— Мы?! Уганду?!

— Нет, нет… Перепутала. Как-то по-другому называется. А! Вспомнила. Украину!

— Мы оккупировали Украину? — расстроилась я.

— Ну.

— Вот же блин, — совсем приуныла я. — Ладно. У меня немного другие сведения и насчёт Второй мировой, и насчёт Украины, но оставим разговоры о политике, Лайза. Ещё раз спасибо за помощь!

— Обращайтесь.

***

Настя пыхтела на соседнем велотренажёре. Я взяла подругу с собой с зал, и сейчас посетители фитнес-клуба могли наслаждаться чарующим зрелищем — Настя, похожая на гигантского плюшевого мишку, увлечённо крутила педали. Её телеса содрогались, лицо блестело от пота, мокрые волосы прилипли ко лбу и вискам, на розовой майке расползлись тёмные пятна.

Человек вкалывал по-честному.

Сначала Настя попыталась взгромоздиться на беговую дорожку, выставив угол наклона, подходящий для тренировки альпинистов. Но я усадила девицу на велосипед, чтобы спасти её коленные чашечки.

— Успеешь набегаться. Лучше покрути педали.

— Спасибо, что взяла меня сюда, — задыхаясь, сказала Настя.

— Насколько я поняла, твоя фотодиета благополучно провалилась. Как и предыдущие две тысячи начинаний.

— Увы! У меня нет силы воли. За шоколадку и пирожное я родину продам. Но теперь я хотя бы занялась спортом! Благодаря тебе. Сама бы ни за что не решилась сюда прийти. Тут все такие шикарные, стройные. А я… Вон тот изумительный парень смотрит на меня с презрением.

— Это Паша, инструктор.

— Боже, он великолепен, — срывающимся голосом прошептала Настя. — Какое тело! Какие мышцы!

— Ты ещё не видела, как лихо он подтягивается на одной руке и с места запрыгивает на платформу высотой в полтора метра. Ты можешь нанять его, и он будет не только смотреть на тебя с презрением, но ещё и обзывать последними словами. А через три месяца ты влезешь в джинсы на четыре размера меньше.

— На четыре размера… Скажешь тоже!.. А эта девица с пухлыми губами и конским хвостом… Она смотрит на меня с ужасом! Наверное, боится, что я раздавлю велотренажёр.

— Эта девица — дура. Она сюда не работать пришла, а себя демонстрировать.

— Ох. Ей есть что показать. Какая талия, какая грудь!

— Фигня. Она жирная худышка.

— Как это? — удивилась Настя. — Так не бывает!

— У неё нет мышц, одно дрябленькое сальце. Правда, его в сто раз меньше, чем у тебя, но какая разница.

— Надо же. А выглядит чудесно.

— Особенно губы. Они того гляди лопнут. Надо держаться от красавицы подальше, чтобы нас не забрызгало гелем.

— Ты злая.

— Я трезво смотрю на вещи. Сбавь темп, ты себя погубишь. Подозреваю, ты надеешься сбросить три кило за одно посещение зала.

— Пять. Я хочу сейчас сбросить пять кило. Лена, ты читаешь мои мысли!

Ах, если бы!

Теперь я вообще не представляю, что творится в Настиной голове. Хотя раньше самонадеянно считала, что Настя — простушка, и любое движение её души для меня прозрачно и очевидно…