Блондинки моего мужа

– Для кого достаточно? – Маша насмешливо вскинула брови, – Для спокойствия моей совести? Да. Но разве она заслужила спокойствия? Нет уж. Если идти, так до конца. Даже если идешь назад.

– Ради чего? – Артем смотрел на собеседницу непонимающим взглядом, – Ты и дядю Жорика с Катей поставишь в дурацкое положение, и себя. Они же обязаны будут с этим знанием что-то делать… Впрочем, – Тёмка с надеждой посмотрел в глаза Жорику, – Может проблему еще удастся не выпустить за стены этого дома. Вернем завещание и дело с концом.

– Не знаю, – вяло проговорила Мария, – После того, что ты мне тут наговорил, мне уже все равно.

– Ой, – Тёмка вдруг покраснел, – Ну Маш, ну я ведь, типа, сгоряча. Вот уж не ожидал, что ты из-за этого решишься, типа, на такое…

– А как мне тебе, дураку, еще доказать, что я не такая?

Кажется, мы присутствовали при очередных происках Амура. Несмотря на довольно сильное желание удалиться и оставить молодежь на его попечение, я все же решила вмешаться.

– Г-хм! – синхронно со мной решил действовать Георгий, – Ему доказывать не надо, – Жорик насмешливо смотрел на Марию, – Он итак по уши в идеализме. Ты лучше нам докажи. А то все эти перевоплощения из жертвы атвокатастрофы в киноактрису, потом в секретаршу… От такого, знаешь ли, про кого угодно, именно эту “такую” и придумаешь.

У всех присутствующих, включая меня, отвисли челюсти. Через мгновение заговорили все хором.

– Так вы знали?

– Это не то, что ты думаешь!

– А как же конспирация?

Потом мы также синхронно замолчали, уставившись на Георгия каждый в своем ожидании.

– Ну а чего тянуть? – Жорик все же сохранил за мной право первоочередного выяснения отношений, – Так бы еще полчаса вокруг да около ходили, а тут сразу ясно – придется откровенно признаваться. Главное, “а” сказано, тогда в произнесении “б” можно и подсобить.

Я усмехнулась, понимая, что Георгий неисправим. Всю жизнь он сам ставит строжайшие запреты, сам их нарушает, а страдает потом из-за этих нарушений не сам, а вместе со мной, потому как я, как честная супруга, все горести с ним обязана разделять пополам.

– Мы действительно многое знаем, – сурово обратился Георгий к Марии, – Но хотим услышать добровольное признание. Желательно подробное. От степени его правдивости будет зависеть ваша дальнейшая судьба, девушка.

– Не пугай человека! – вступилась я, понимая, что собственная судьба сейчас разбитому сердцу Марии абсолютно безразлична, и что давить нужно совсем на другие аспекты, – Она и так сама себя уже перепугала до искусанных губ. Маша, объясни толком, что происходит? То есть, что касается твоих прав на завещание, мы и сами знаем. А вот почему ты решила признаться?

Мария совсем не по кукольному шмыгнула носом, что отчего-то прибавило мне положительного настроя относительно этой барышни.

– Из-за меня, – подал свой бестактный голос Артем, – Опять все, типа, из-за меня. Я имел глупость, типа, наброситься на КингКонга и произвел тем самым на Марию, типа, впечатление. Вот она и не смогла больше обманывать… Знал бы, типа, и пальцем бы не пошевелил, еще и чаю бы этому КингКонгу предложил. Лишь бы, Машка, типа, спокойно себя чувствовала.

– Дурак ты, – беззлобно огрызнулась Мария, тем не менее, густо покраснев, – Ничего не из-за тебя. Вообще из-за всех, – тут Маша соизволила посмотреть все-таки на нас с Георгием, – Вы так хорошо ко мне отнеслись. Оказались такими душевными людьми… Даже в доме у себя поселили. Я-то думала, натравлю двух пустых корыстных конкурентов друг на дружку, а сама, пока они грызться будут, решу все свои задачи. Я ж вас по Лихогону оценивала. Думала, и вы такие же.

– Чем же тебе так Петр Степанович не угодил?

– Что ж это за советник такой, который умирающему позволяет такое жуткое завещание оставлять?! – тут же завелась Маша, – Ради получения лишних денег готов на что угодно. Не мог, что ли, отговорить Роберта этому ненайденному ребенку что-то оставлять? Ведь мог бы Роберт просто Леониду Марковичу поручить, чтоб разыскал двоюродного братца, да поделился бы с ним наследством. Неужто племянник против просьбы умирающего бы пошел? Хотя такой племянничек все что угодно может… В любом случае, все было б лучше, чем такое глупое завещание. Ладно нотариус – частный и бесчестный. Но Лихогон-то?! Столько лет на Роберта проработал! Тот ему доверял, как самому себе…

– Лихогон говорил, что пытался предотвратить…

– Слышала я, как он пытался! – бойко сыпала обвинениями Мария, – Заикнулся, а как Роберт на него рявкнул, так и махнул рукой. И вообще мне этот Лихогон никогда не нравился. Много о себе воображает. И еще из-за конверта придирался! Тут Роберт Альбертович умер, а он о каких-то конвертах думает… Все они там только и ждали, когда Роберт коньки отбросит. Потому Леонид так и злился, что ждал, ждал, а тут оказывается, не может он сразу наследством пользоваться…

– Из-за чего ты их так не любишь?