Блуждающая реальность

Профессиональный автор научной фантастики с 1951 года, создатель почти двухсот рассказов и тридцати пяти опубликованных романов. В 1963 году его «Человек в Высоком замке» получил премию «Хьюго» как лучший научно-фантастический роман года. Фил Дик родился 16 декабря 1928 года в Чикаго, но большую часть жизни прожил в Калифорнии. Учился в Калифорнийском университете в Беркли, был исключен за антивоенные убеждения. Его величайшая страсть – музыка: песни классических немецких композиторов, Вагнер. Специализировался на немецкой литературе и очень любит Шиллера, Гете, Юнгера, Брехта. Одно время вел на радио передачу о классической музыке и работал в магазине грампластинок. Женат, трое детей и кот по имени Фред. В Канаде ознакомился с реабилитацией наркоманов и теперь работает над большим романом о трагедиях людей, чью жизнь разрушили наркотики. Дик солидаризируется с возмущением и протестами молодежи против старого истеблишмента; в лекциях, читаемых как в университетах США и Канады, так и по радио, а также в статьях, публикуемых по всему миру, он поддерживает восстание молодых людей против старых порядков. Но его радикализм выходит за пределы политики: речь идет о целостном мировоззрении, которое все более выражается в его работах. Чаще всего он стремится выразить в своих книгах бунт против угнетения свободного человеческого духа, в чем бы оно ни выражалось – против любой тирании, будь то тирания наркотиков, полицейского государства или манипулятивных психологических техник. Его герой – обычный гражданин, не имеющий ни политической, ни экономической власти; и в этом герое Дик видит надежду на будущее.

Мемуары на обороте счета от ветеринара

(1976)

Чу! В ветвях зашелестело!..

Николас Брэди (1692)

Когда я познакомился с Теодором Старджоном, автором «Больше, чем люди», этот славный парень сразу мне брякнул: «Что у нас за мир, если в нем такие люди, как Тони Бучер[29]

, умирают от рака?» С тех пор как умер Тони, я и сам задаюсь тем же вопросом. Впрочем, ответа Тед Старджон от меня не ждал. Просто хотел сразу показать, с кем я имею дело. Я обнаружил, что могу поступать так же – спрашивая об этом, показывать, что я за человек. Этот вопрос говорит о том, как я любил и ценил одного из самых добрых людей на свете. Да, Тони был добрейшая душа; однако, когда ему случалось бывать в компании, у него пот на лбу выступал от страха. Никто никогда об этом не писал, но это правда. Он все время боялся. Однажды сам мне об этом рассказал, и очень красноречиво. Он любил людей, но, помню, однажды я встретил его в электричке, он ехал в оперу – и боялся. Он был музыкальным критиком, писал обзоры для The New York Times, еще редактировал журнал и сам писал романы и рассказы. Но умирал от страха, когда приходилось выходить из дома.

Тони любил жизнь, и жизнь его пугала. Многие, как он, робеют именно потому, что слишком любят. Им кажется: все, что они любят, вот-вот рассыплется. С Тони так и произошло. Он не дожил до старости. И чего боялся, спрашивается? Каждую неделю носил на радио KPFA

свои старые грампластинки на 78 оборотов для программы «Золотые голоса», завернув их в полотенце, чтобы не разбить. Однажды я решил отдать Тони все свои редкие оперные записи – просто отдать, в подарок, потому что его люблю. Позвонил ему и сказал: «У меня есть Тиана Лемниц и Герхард Хюш». «Они мои кумиры!» – робко ответил Тони. Он был католиком, единственным среди нас, а для католика это сильное заявление. Но отдать пластинки я так и не успел – Тони умер. Помню, он тогда пожаловался: «Едва встаю, уже чувствую, что устал. Работать стало тяжело. Может, я заболел?» Я ответил, что и со мной такое бывает. Это было восемь лет назад. Тони пошел к доктору, а тот сказал, что он, должно быть, просто ударился и ушиб себе бок, и наложил повязку. Ох, попадись мне этот доктор! Все, кому Тони рассказывал о своей беде, давали ему плохие советы.

Мы с ним играли в покер. Тони любил покер, оперу, научную фантастику и детективные рассказы. Вел писательские курсы для своих. В то время он был уже знаменит, редактировал журнал Fantasy and Science Fiction и за одно занятие брал плату в один доллар. За доллар читал целиком твою рукопись. Объяснял, насколько все хреново, – и ты шел домой и начинал писать гораздо лучше. До сих пор не понимаю, как он это проделывал. Обычно считается, что разгромная критика для молодых авторов убийственна. «Может быть, – сказал однажды другой его ученик, Рон Гуларт[30], – это потому, что он читает твою книгу так, словно она написана по-латыни».