Блуждающие души

Пока что она и ее братья застряли в Соупли. Начали сказываться год жизни в лагере и его гнетущая атмосфера. В прошлом месяце, когда Ань ждала у школы начала урока английского, Биань показала пальцем на забор с колючей проволокой, окружавший лагерь: «Думаешь, это для того чтобы удержать нас внутри или чтобы не пускать чужих?» Раньше, сначала в Кайтаке, а потом здесь, Ань замечала забор лишь мимоходом, не задумываясь о его назначении. Теперь же она постоянно смотрела на это ограждение, сдерживающее их, словно им нельзя доверять. Всякая надежда на то, что Соупли может стать им домом, рассеялась. Ань чувствовала, как меняется ее настроение, с каждым днем она становилась все более раздражительной. Минь был уже почти подростком – пятнадцать лет – почти как ей на момент отъезда. Ань возмущало, насколько больше обязанностей лежало на ней по сравнению с братом: он мог вести себя как ребенок, в то время как ей пришлось в одночасье распрощаться с детством. Она сердилась на Миня, когда он бросал грязную одежду на пол, а на Тханя – за привычку жевать с открытым ртом. «Свиньи!» – ругала она братьев и обижалась на то, что они вынуждали ее так реагировать, что превратили ее в раздражительную и изможденную няньку, что украли часть ее молодости.

За окном проносились возделанные поля. Пока Ань блуждала в своих мыслях, из радиолы заиграла песня London Calling[20]

.

– Это точно знак! – сказала Софи, делая погромче.

Ань решила не объяснять, что это маловероятно, учитывая, что песню передают сто раз в день.

* * *

Когда она вернулась в лагерь, у Миня и Тханя закончился урок математики. Они выбежали из класса навстречу сестре, чтобы посмотреть, что она купила. Изучив содержимое сумок, Минь лишь переспросил: «И это все?» Ань снова рассердилась. Ей пришлось больше часа бродить по супермаркету в поисках креветочной пасты и устричного соуса для «Зо»[21]

, поминального обеда на годину их родителей, братьев и сестер, – и все безрезультатно. Как всегда, старания Ань остались незамеченными, а вот неудача была бельмом в глазу.

Остаток дня она провела в тишине за готовкой, пока мальчики делали уроки за общим столом. Она скучала по временам, когда можно было готовить рядом с Ба, пока Дук выполнял свои задания с ее братьями, давая Ань возможность передохнуть. Без них отношения между ней и братьями стали более напряженными, как будто они постоянно наступали друг другу на пятки. По мере взросления отсутствие личного пространства все больше тяготило: невозможно было скрыть друг от друга хоть что-то, кроме мыслей, и иногда даже они казались выставленными на общее обозрение.

Ань сварила рис, приготовила яйца и свинину под аккомпанемент шариковых ручек братьев. В тот вечер в лагере показывали кино – «Малыша» Чарли Чаплина, и поэтому кухня была в их полном распоряжении. Тхань нервно постукивал ногой под стулом, а ведь еще год назад он не доставал ногами до пола.

– Можешь прекратить этот шум? – резко спросил Минь. – Меня это отвлекает.

Братья наконец закончили свои задания и отправились помогать Ань, расставляя пиалы на маленьком алтаре, под который они приспособили один из кухонных шкафов. Семейной фотографии у них не было: единственную, которая отправилась с ними в путешествие, еще в Кайтаке разорвал Тхань. Вместо нее Ань поставила в центр вазу, купленную в магазине Армии спасения, расположенном напротив лагеря. Наполнив вазу водой, она поставила в нее цветы, предварительно убрав с них ценник. По обе стороны – ароматические палочки, доставшиеся им от Ба. Выставив вперед тушеную свинину в карамели и фрукты, они зажгли благовония, и знакомый запах и дым наполнили комнату, призывая семью из потустороннего мира. Они молились на коленях перед алтарем, и только после того, как палочки закончили тлеть и их семья успела поесть, они смогли сами притронуться к еде. Тушеная свинина была слабым подражанием маминому блюду: Ань не удалось достать необходимые ингредиенты, чтобы приготовить блюдо как следует. Но Тхань сказал: «Очень вкусно, почти как у Ма». Братья демонстративно попросили добавки, явно раскаиваясь в своем прежнем поведении. В свою очередь, Ань пожалела о своих мрачных мыслях и щедро наполнила тарелки братьев мясом. Она пообещала мальчикам, что, как только они приедут в Лондон, она будет учиться готовить до тех пор, пока ее блюда невозможно будет отличить от материнских.