Блуждающий

— Сам. Думаю, там ничего особенного делать не придётся. Распоряжение по поводу нашего приезда заранее отправили, так что мне и надо то будет расписаться за получение ключей, от домов и получить ещё кой какие бумаги, по поводу постановки на довольствие. Справлюсь — чему то улыбнувшись, ответил поручик.

Возле штаба действительно стояли не долго. Даже не успели, как следует размяться, а наш представитель уже успел вернуться назад, держа в руках кипу бумаг и связку ключей.

— Назад поворачивай — отдал он распоряжение извозчику, садясь в сани. — Возле домов купца Птицына остановишься, мы там сойдём.

Дома купца были взяты в долгосрочную аренду, военным министерством, ещё в начале войны и за всё это время практически не пустовали. Один из наших охранников уже проводил некоторое время то в одном из них, то в другом, сопровождая различных ответственных лиц, из своего министерства, в этот город. Он то и сказал, что мне предписано занять то здание, которое построено из белого кирпича, и в котором всегда останавливаются главы делегаций, прибывающих сюда из столицы. Хотя никаких распоряжений, на этот счёт, у меня не имеется, но возражать ему не стал, если человек говорит, что надо в этом доме устраиваться, значит так и сделаю. Охране виднее, куда селить охраняемое лицо, тем более им придётся всё это время жить рядом со мной, так что в плохой гостевой дом, они мне точно не предложили бы заезжать.

Купец Птицын хоть и носил не совсем выразительную фамилию, но в таком деле, как комфорт, понятие имел. В его доме было всё, что необходимо для нормального проживания, кроме электричества конечно, до такой роскоши он, видимо, ещё не добрался, но и оно компенсировалось таким количеством керосиновых ламп, которого хватает с избытком, чтобы не заблудиться в довольно просторном здании, в тёмное время суток. Под красной, железной крышей, одноэтажного здания, разместилось три отдельных спальни, гостиная, кабинет, просторная кухня с огромной печкой, приспособленной для приготовления пищи и ванна с туалетом, правда одна на всех. Каждая из комнат снабжена приличной мебелью, разными мелочами, создающими в помещении уют, кухня, фарфоровой посудой и дорогими столовыми приборами, а спальное помещение ещё и широкой, почти двуспальной, кроватью, с толстым ватным матрацем, пуховой периной и тремя мягкими, и пышными подушками, на которых спать будет одно удовольствие. Слава богу аллергии у меня, на такие вещи, что там не было, что здесь не появилось.

Долго рассматривать достопримечательности купеческого дома не получилось. К нам в гости пришёл поручик, который вынужден будет, во время этой командировки, ютиться в более маленьком доме, вместе с коллегами из финансового ведомства и сообщил, что если мы хотим попасть в комендатуру на обед, то ехать туда надо прямо сейчас, так как ровно через час лавочка закроется. Пришлось всё оставить и в срочном порядке выдвигаться в сторону столовой, противопоставлять себя коллективу, с первых же дней, не стоит, хотя, как кормят в той забегаловке, я уже знаю.

В комендатуру так и так сегодня попадать надо, постановку на временный учёт, в этом городе, ещё не отменили, и даже такому липовому поручику, в отставке, как я, это надо делать, в обязательном порядке. Совмещу, не очень полезное, с не очень приятным и такое в жизни бывает, как оказалось.

День приезда, на новое место, обычно бывает не очень спокойным, но в данном случае всё сложилось с точностью наоборот. Никто в этом городе не ждал нас, не жаждал встречи и даже не пытался потревожить, хотя бы по каким нибудь ничего незначащим вопросам. У меня создалось такое впечатление, что мы вообще сюда зря, так рано, заявились. В порту про иностранные корабли слыхом не слыхивали, в штабе, адъютант главного тыловика, нас заверил, что в ближайшее время у его начальника никаких встреч с поставщиками, чего бы то нибыло, не запланировано, да и в комендатуре на нас смотрели, как на полоумных. А капитан, ставивший на учёт, так и вовсе заявил:

— Приехали, так и сидели бы себе тихонько. Чего от дела людей отрываете? Кто вас в строевую часть, таких убогих, отправит? Один в отставке, другой портянками заведует, а эти двое, так и вовсе пожизненную бронь имеют.

Такое отношение к нашей, как ещё совсем недавно казалось, очень важной команде, вызвало во мне огромное разочарование местными властями. Я-то думал меня здесь с оркестром встречать будут? Ну не все конечно, но хотя бы работники тылового ведомства могли бы. А здесь? Полное пренебрежение и никакого уважения, к столь важной персоне. Хотя у моих спутников настроение наоборот, даже улучшилось, после визита в порт и штаб, стоящий неподалёку. Финансовые работники так вообще вели себя странно, оказались без обеда и нисколько не расстроились из-за этого.

— Так. И чем нам, в таком случае, заниматься? — спросил я, принёсшего новости из штаба, поручика. — Может съездить на склады и проверить их готовность к предстоящей приёмке груза?