Боец тишины

– Войцех, выйдем на украинцев – ничего менять не придется. При хорошем раскладе – вообще ничего не надо будет делать. Разве что – забить рожок и передернуть затвор. При плохом – разобрать три не совсем изувеченных автомата и собрать один боевой. С украинцами все просто – были бы деньги.

– Только денег нет.

– Верно. Для двух вариантов деньги требуются большие. Не добудем денег – придется ограничиться третьим вариантом. Он на крайний случай отложен.

– Что за вариант?

– Сделаем себе оружие из подручных железок.

– Поджиги – штуки ненадежные.

– Я не про обрезы труб, забитые гвоздями! Сделаем старые британские автоматы. Не так это и трудно – у меня схемы на руках. Простая конструкция. Британцы второпях из водопроводных труб такие автоматы штамповали… и немцы, когда под конец войны обнищали, у них технологию переняли, внеся небольшие изменения. Немецкий вариант мы и рассмотрим. Токарь только для нескольких частей нужен будет. Ему наврем, что для других дел детали нужны, – и выточит без вопросов. А рожки купим коллекционные – на них денег достанет.

– Ян, ты что, серьезно это?

– Нет, не серьезно. Войцех, инструмент есть?

– Значит, все же серьезно?

– Инструмент есть?!

– Есть кое-что…

– Кое-что – не подойдет. Придется ночью в мастерскую заглянуть.

– Ты что, инструмент украдешь?

– Нет, временно позаимствую – верну позже при возможности.

– Может, попросим и…

– Хочешь просить – проси, а я – просто сопру.

– Ян, а я что-то не понял… Ты вот меня все осуждал – не дело бить, не дело брать… А ты только так и делаешь все.

– При нужде. При крайней нужде.

– Ян, я понимаю, что ты государству служил, только… ты ж бандит обычный… вернее, – выдающийся.

– Войцех, запомни раз и навсегда – я человек с преступными наклонностями во благо одним людям и во вред – другим. И нашим я не строго определенное время верой и правдой служил, а продолжаю служить – пусть и не во всем им веря, и не во всем обходясь с ними без вранья. Я ни шагу против наших не ступлю, и, коль придется, – кину все и вернусь! И мне плевать, к стенке меня поставят или в чисто поле проводят – я вернусь! Понял?!

– Нет, не доступен мне такой ход мыслей, Ян. Я или с одними, или с другими – это мне ясно. А ты…

– Я боец тишины – я всегда мечусь в тени меж всех огней мира, Войцех. Я – “волк”. А “волки” – звери, пусть и не простые, но – преданные. Все. Пошли в лес. Ты тренироваться будешь, а я – приклады искать.

– Да мы до леса доберемся только…

– Машину угоним – и быстро на месте будем.

Войцех отвернулся, отчаянно вскидывая руки.

– Ян, ты что, толкаешь меня на прежний путь?! Ты что, не слышал?! Я же сказал! Я порвал с прошлым!

– А я что, сказал, что ты машину угонишь?! Я угоню!

– Ян, это же все равно, кто из нас…

– Мне плевать, что ты обо всем этом думаешь! Так что держи мысли при себе! Идем!

– Что за бес ты, Ян?!

– Хромой бес! Слышал о таком?! Он из тех, кто не гнушается подслушивать и подсматривать таких, как ты! Идем!

Оставили Агнешку, пустившую слезу над своим душещипательным сочинением, и отправились искать лесные чащобы или хоть чахлый пролесок. По ходу присматриваю машину и металлический мусор, похожий на то, что мне нужно. А Агнешка… Она порог перешла – теперь постарается. Скоро на счет франкфуртского священника деньги стекаться начнут – он помочь согласился, все через свой счет пропустив. Священник не против такого дела с пожертвованиями – провернет все, как надо.

Глава 9

Войцеха я не жалел – гонял, как следует, и он с ног валится. Правда, и я его гонять устал – не легкое это дело. Инертный он – без мощного пинка ему покоя не преодолеть. Я на его разгон затратил столько энергии, что… Рухнули оба под одним деревом, сбрасывая мокрую одежду и обтирая ей пыльные лица.

– Ян, вечереет уже. Надо сворачиваться.

– Рано еще.

– Я больше не…

– Никаких – нет! Только – так точно, есть!

– Ян, да я сдохну…

– Я тебя на выносливость и тренирую – не выдерживаешь ты длительных нагрузок, а должен. Не думай, что я не буду с тебя требовать ничего больше короткого силового рывка.

– Но я только так и могу.

– Ничего подобного.

– Тяжелый я, мощный. Ты из меня такого, как ты, не сделаешь.

– Буду тебя сушить, пока не высушу.

– Я тогда все силы растеряю.

– Будешь ты у меня и сильным, и выносливым.

– Такого не бывает.

– Я тебе докажу, что бывает. Только обожди. Ты у меня будешь бить, как медведь, бегать, как волк, и летать, как ястреб. Я тебя и думать научу. Научу всему, что знаю… всему, что узнаю.

– А что это так, Ян?

– А что?

– Не похоже на тебя – секреты свои открывать… скрываешь ты все, страхуешься всегда.

– Когда выбор есть.

Войцех вдруг обрадовался – такой глупой всепоглощающей радостью.

– Ты что, мне доверяешь, Ян?

Показал ему крепко стянутый шурупами коленный фиксатор и туго обвязанные бинтами запястья.

– У меня выбора нет.

– Все равно – доверяешь ведь!

– Да.

– Я оправдаю доверие, Ян! Ты не думай, я не подведу!

– Да уж постарайся.

Войцех серьезно и насуплено задумался, опустив голову… повернулся ко мне.

– Ян, давай поклянемся.

– Что? Это еще что такое?

– Давай дадим братскую клятву.

– Да ты что?

– Это крепкая клятва, Ян, – крепче всех воинских.