Боевое искусство воинов Арконы

Празднуя зимнее солнцестояние, все мужчины острова Руян (Буян) надевали волчьи шкуры, изображая символическое превращение в волков. Так они общались со своими звериными предками и просили у них силы и мудрости. Воины Ар коны верили, что волк является могущественным защитником всего острова, пожирателем злых духов.

Христианство относилось с неприязнью к языческим жрецам, и потому слово «волкодлак», которое означало «воин, облаченный в «дла-ку» — волчью шкуру», стало обозначать злого оборотня, враждебного всему людскому роду. А позднее волкодлака христиане стали называть вовкулаком и вурдалаком.

Древнейшее свидетельство о вовкулаках дает Геродот, который в своих трудах упомянул, что невры — народ славянского племени — почитались у греков и скифов чародеями и что про них рассказывали, будто бы каждый из невров раз в году на несколько дней обращается в волка, а потом вновь принимает свой человеческий облик. Временем этого обращения, очевидно, была зима. Даже в XIX веке у поляков, сербов и русских бытовало убеждение, что волки-обо-ротни особенно опасны в период зимних Святок, когда устраивался шабаш ведьм и колдунов на Лысой горе. В славянских былинах многие герои наделялись способностью превращаться в волков. Вот, к примеру, сказ про то, как Волх Все-славьевич дружину накормил.

«... Собрал свою дружину Волх Всеславье-вич и поехал с ней в чистое поле, во широкую степь. Не скрипят за ними возы с поклажей, не везут за ними ни постелей пуховых, ни одеял меховых, ой да не бегут за ними слуги, стольники, поварихи. Для них периной — сухая земля, подушкой — седло черкасское, еды в степи да в лесах много — был бы стрел запас, кремень и огниво.

Вот раскинули молодцы в степи стан, развели костры, накормили коней. Посылает Волх Всеславьевич младших дружинников в дремучие леса:

— Берите вы сети шелковые, ставьте их в темном лесу по самой земле и ловите куниц, черных соболей, будем дружине шубы запасать.

Разбрелись дружинники по лесам. Ждет их Волх Всеславьевич день, ждет другой, третий день к вечеру клонится. Тут приехали дружинники невеселы: о корни ноги сбили, о колючки платье оборвали, а вернулись в стан с пустыми руками. Не попалась им в сети ни одна зверушка.

Рассмеялся Волх:

— Эх вы, охотнички! Возвращайтесь в лес, становитесь к сетям да смотрите, молодцы, в оба.

Ударился Волх о земь, обернулся серым волком, побежал в леса. Выгнал он зверя из нор, дупел, из валежника, погнал в сети и лисиц, и куниц, и соболей. Он и мелким зверьком не побрезговал, наловил к ужину серых заюшек.

Воротились дружинники с богатой добычей. Накормил-напоил дружину Волх Всеславьевич да еще и обул, одел. Носят дружинники дорогие шубы соболиные, а на перемену у них есть шубы барсовые. Не нахвалятся Волхом Всеславьеви-чем, не налюбуются».

Древние славяне считали, что волкодлаки, обернувшись тучами, закрывают луну и солнце. Лунные затмения вызывались якобы мощью превращения волкодлака в человека.

По народным сказаниям, чтобы превратиться в волка, надо слева направо перекинуться через двенадцать ножей, воткнутых в осиновый пень. А чтобы вновь стать человеком, не-

обходимо перекинуться через них справа налево. Однако, если исчезнет хоть один из ножей, волкодлак никогда больше не сможет обернуться человеком.

Старые славянские сказки тоже сохранили положительный образ волка. В известной сказке об Иване-царевиче и Сером Волке он выступает незаменимым помощником. При этом он может летать быстрее ветра и переносит Ивана-царевича на своей спине с одной стороны белого света на другую. В этой сказке волк обладает необычайной мудростью и говорит человеческим голосом. Он помогает добыть Ивану-царевичу Жар-птицу, золотогривого коня и красавицу Царь-девицу.

Древние славяне использовали волчьи зубы, волчий хвост и волчьи когти как оберег. Волчий клык давали грызть ребенку, у которого прорезались первые зубки, а волчий хвост всегда носили при себе как защиту от всех болезней. Нередко оберегом служило и само упоминание имени волка. Так, о появившемся на свет теленке говорили: «Это не теленок, а волчонок!»

Я дух войны, я демон боя,

Свободный от людских оков.

Я, видевший, как пала Троя,

Игрушка чокнутых богов.

Я темный спутник светлой Ники, Я Перуна приемный сын...

На лезвии сияют блики,

Я среди войска. Я — один. Бывало — я губил в сраженье,

Бывало — я спасал в бою.

Я дух войны — мне нет спасенья,

Я вечно в пламени горю...

Меня солдаты проклинают,

Меня же — и благодарят.

За мной идут... и погибают,

Со мной погибших память чтят. Бывает, лик мой отразится В щите лихого молодца.

Над войском я, бывает, птицей Кружусь предвестником конца... Бывает, так, что юный воин Идет на свой последний бой. Решили боги — он достоин Плечом к плечу стоять со мной.

Но я, ехидно улыбаясь,

Встаю у парня за плечом —

Его оружьем защищаясь,

Его рукой, его мечом...

И бой последний канет в Лету.

Живи, мальчишка, славь богов!

Пой про судьбу, про битву эту...

Мне хватит спутников-волков...