Бог-близнец (СИ)

— Так уж сложилось. Профессия.

— Это же что за профессия такая? Вы выглядите солидно, мой друг, не бедны. Опасное что-то?

— Теолог.

— И как же так? Теологи — уважаемая в нашем мире работа. Вон, сейчас у вас лично вообще праздник, наверное. Нет. Дело в чём-то ещё. Но, я вижу, вы скрываетесь. Что же, не в моих правилах лезть в чужую жизнь. Не возражаете, если я закурю?

Неужто получится побыть в тишине? Ксений мягко улыбнулся, кивнул и достал из пиджака красно-белую пачку «Полёта Орла». Его попутчик поставил на колени тёмно-серый тканевый портфель, открыл внешний оттопыренный кармашек и извлёк тёмную деревянную коробочку. Из неё достал средней длины трубку и начал сосредоточенно забивать табак.

Глухой стук. Поезд тронулся. Легкий скрежет колёс. Бежевое здание вокзала, орды провожающих и пассажиров перед ним, всё поплыло за спину Ксения. Юпитер как раз закончил спрессовывать большим пальцем курево и достал из всё той же коробочки спичечный коробок. В густонаселённом мире леса — большая ценность. И спички — это, как правило, часть серьёзного подарка, на который скидываются всем отделом (Ксению на последний юбилей дарили «джентльменский набор»: бутылка бренди, спички и сигары). Престижно и, якобы, положительно влияет на вкус, но старый еретик в уловки торговцев не верил и разницы не чувствовал.

— О, вы заметили, что у меня спички? Да, семья подарила в дорогу, — он снова расплылся в улыбке. — Хотите угощу вас? Ну конечно же, держите.

— О, благодарю вас.

Тонкий коробок на двадцать спичек почти полон. На лицевых сторонах напечатан Символ из дорогого дерева на белом фоне. Ксений достал, со второго раза разжег и прикурил. Получив коробок обратно, Юпитер раскурил трубку. Купе наполнилось ароматным дымом. Ещё какое-то время они молчали, за мерным стуком колёс можно было услышать шелест тлеющего табака, да выдохи мужчин.

Ксений всю жизнь не любил молчаливые паузы. Он сам не помнит, откуда это пошло, но такие моменты давят на него, он чувствует себя обязанным завести разговор. Благо сейчас собеседник попался почти равного возраста.

— Юпитер?

— Да?

— А не возражаете, если я вам, как теолог, позадаю вопросов на тему вашей веры в Бога?

Матуа сначала удивлённо подвыпучил глаза, но потом расплылся в улыбке.

— О, вот это профессионализм! Вы даже в поездке изучаете, как люди веруют. Знаете, всегда любил общаться с теми, кто так относится к своему делу. Я и сам такой. Стараюсь быть, по крайней мере. И мне кажется, получается, — он наигранно-лукаво улыбнулся. — Я готов!

— Благодарю вас. Вот скажите. Что для вас есть Бог?

Юпитер задумался: приложил чуть сжатый кулак к губам, слегка закатил глаза вверх, словно ответ был где-то там. Ксений подлил первую каплю в огонь его мыслей.

— Вы не торопитесь. И главное, не давайте мне ответ из школьных уроков, что «Он нас Создал», «мы есть часть мира, значит часть Его» и прочее. Именно ваши ощущения взрослого и, что немаловажно, мудрого человека.

От последних слов собеседник даже слегка улыбнулся. Но ответ выдал почти сразу.

— Он — вершина нашего мира. Есть микрооганизмы, насекомые, потом всё усложняется до крупных животных, — Юпитер показывает уровни ладонью, по ступенькам уходя вверх. — Да животные, всё более и более сложные, умные, души которых становятся всё значимее. Затем уже мы с вами — одухотворённые по образу и подобию его. А над нами — Он. И это — данность, как то, что солнце встаёт на востоке, а уходит на запад. И счастье человека, моё счастье в том, чтобы принять эту неизменность.

— И что даст приятие этого?

— Это отбросит сразу много вопросов, над которыми несчастные ломают голову порой всю жизнь, не зная, как именно следует её провести. Бог — это знание, которое словно маяк, показывает ориентиры, чтобы я, вслед за сотнями других, набивших на пути шишки, не тратился на ложные пути, а сразу жил правильно.

— Как по-вашему, этот ориентир уникален для всех?

— Хм… не совсем так. Этот ориентир содержит пути для разных людей. Все же мы разные и характером и темпераментом. Тот — спортсмен, старается добиваться первого места в борьбе, а этот — любит растения, их медленный рост. И тому, и другому, и всем иным Бог даёт путь.

— И даже еретикам?

Часто Ксения подбивало позадавать каверзные вопросы вот таким счастливым простакам, что даже не пытаются подняться над своей мелкой жизнью и взглянуть со стороны, оценить, хорош ли Бог, или они на самом деле его рабы.

— Насчёт них не знаю. Я немало думал о таких людях. Ну, вы, как теолог, их знаете, конечно лучше чем я, простой архитектор, но есть мысли. Они Бога не любят…

— Ненавидят.

— Ну, вам виднее. Ненавидят. Но такими создал их Бог. То есть, в этом он заложил какой-то смысл. У меня есть два варианта, какой.

— Поделитесь?