Бог ищет тебя

– Может, он в меня и не влюблен вовсе?

– Ха-ха-ха, – красные крылья тряслись, изнемогая от смеха. – Он? В тебя? Не влюблен?

– Так что, да?

– Конечно да, хотя из этого совсем не следует, что он потащит тебя в номер за пачку документов. Ты хотя бы это понимаешь?

– Не очень, – ответила Лиза почти с сожалением.

– Да ты сама влюблена в него. Скажи, что ты влюблена в него.

– Я не знаю, – призналась девушка.

– Конечно, в пылу самоутверждения о влюбленности быстро забываешь.

– Ты думаешь, я влюблена в него?

– Конечно, влюблена, и до смерти запуталась в системе «игра – не игра».

Лиза потупила голову и задумалась. Ах, принцесса, не бери золотого пера; возьмешь – горе узнаешь.

– Ты не найдешь равновесия, – сказала танцовщица. Голос ее снова стал спокойным, блики костра на стенах погасли. – Только динамика, ритм вместо симметрии. Предмет и фон слились, Лиза, утратили различия: они стали равноценны, они перетекают друг в друга.

И звук ее речи стал стихать, словно невозмутимая высшая воля обуздала злобные выходки и порывы призрака. Мотив ужаса постепенно растворился и исчез, оставив след лишь в мерцающих аккордах финала.

Лиза спала и видела во сне стену подземелья, на которой неизвестная рука нацарапала: «Бог ищет тебя».

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Музыка как предмет обстановки

1

ТАНЕЦ НАВЫВОРОТ

Играть с удивлением.

Из «Советов исполнителям»

Э. Сати

Проснуться в полдень.

Минут десять лежать без движения: лениться посмотреть, который час. Потом все-таки протянуть руку, взять с тумбочки часы и взглянуть на циферблат. Сказать: «Какое безобразие!».

Но остаться лежать.

Через щели между шторами пробиваются пыльные солнечные лучи. Чертят изломанные линии на потолке. Рябь мыслей в голове: непрерывный монолог, который прерывается, как начался, – вышел из молчания и теряется в неизвестности.

Музыка опять изменилась. Отрывистый, синкопированный ритм играется с ироничной беззаботностью; он по-старомодному монотонен, ходит кругами, как старый граммофон.

Лениво оправдываться перед собой: мне же просто интересно. Захватывающая интрига, шпионский детектив. Я играю.

Да, мне необходимо получить эти документы.

Почему необходимо, неважно.

Необходимо.

Для этого надо соблазнить Диму.

Так и сказать: «соблазнить». Не «переспать», а «соблазнить» – тоже по-старомодному. Слово меняет смысл действия. Превращает банальную гостиничную интрижку в эстетскую метаморфозу культового танца, в «Кносскую песнь».

Пусть я буду не Лиза Кораблева, а Далила, похитившая волшебную силу Самсона, который доверился ей.

Совсем не трудно представить себя Далилой: главное не вставать с кровати, не шевелиться, не думать о том, что на самом деле будет дальше.

Или вот еще: Юдифь. Я могла бы быть Юдифью. Пришла бы к ассирийским шатрам, тонкая, красивая, бряцая звонкой бахромой, и грозный воин Олоферн, циник, язычник, прошедший многие страны, огонь, воду и медные трубы, влюбился бы в меня как ребенок. И я бы сказала ему: «Я твоя». Библия не говорит, воспользовался ли Олоферн этим предложением. Известно только, что он напился и заснул, а Юдифь отрубила ему голову и ушла со страшной добычей домой. А может, он позволил себя напоить, понимая, что идет на смерть? Потому что полюбил меня?

Да, я Юдифь, и мне нужна только голова Олоферна. Я вовсе не хочу, чтобы он овладевал мною. Мне необходимо получить документы, и я вынуждена соблазнить его.

Да-да.

А уж даст он себе отрезать голову добровольно, по любви или в пьяном сне… Разве мне важно, какие чувства испытает в этот момент полководец вражеского стана, угрожающий разорением моему городу?

Больше вопросов, чем ответов.

Музыка мгновения: почти джаз. Короткие фразы мелодически не определены; еле заметно изменяясь с каждым повторением, они выталкиваются в новое гармоническое окружение.

В глубине души все равно приходится признать, что я влюблена в него. Фу, как глупо! С какой стати мне влюбляться в него? Он не выдерживает никакого сравнения с Андреем.

Но вот – голубая льдинка застряла в сердце, как у Кая, а теперь тает. Стоит подумать, что сегодня он возвращается из Новгорода, как лед тает, ломается извилистыми трещинами, медленно, с паузами начинает проступать через них вода. Лепестки цикламена, след от удара длинного бича: напряженное вихреобразное движение словно готово выплеснуть формы за пределы листа.

И если лед тает, то это из-за Димы, а не из-за того, что вернулся Андрей.

Вот такие любопытные аккорды: смешение, непрерывная смена тональностей.

Мне нужно получить документы, и для этого я должна его соблазнить, – да не нужно мне никаких документов, я до смерти влюблена в него, но я боюсь себе в этом признаться, мне стыдно думать об этом, поэтому я говорю себе, что мне нужны документы.

Не желание, а необходимость.

Я Юдифь.

Юдифь с мерцающего золотого полотна Климта. Искаженное, опьяненное, дионисийское лицо, выступающее из иконного золота фона, словно из стихии вечной женственности.

2

ДРЯБЛЫЕ ПРЕЛЮДИИ ДЛЯ СОБАКИ