Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Столица Австро-Венгерской империи до сих пор несет на себе печать великолепия – в архитектуре, парках, культурных традициях, да и в современном поведении людей, старающихся сохранять давние традиции. Даже серая «гитлеровская» застройка большого центра Вены и утилитарный облик ее окраин не затмевают величия этого города. Бывать в нем мне приходилось в основном по делам ОБСЕ – но после словесных ристалищ в Хофбурге, где надо было или модерировать заседания, или участвовать в жесткой дискуссии (две-три минуты строго по секундомеру), я собирал небольшие компании и проделывал свой любимый путь: полчаса на 38-м трамвае от круга на Шоттенторе до Гринцинга – исторического района виноградников, где расположен десяток ресторанов-хойригеров. Въезжаешь на трамвае под арку – и видишь их вокруг себя. Еда там довольно непритязательная, вино простовато, но атмосфера и национальная музыка незабываемы. Бывали в этих заведениях и известнейшие мировые лидеры (их фото, конечно, развешаны по стенам), и толпы простых туристов со всего мира (автобусы, в том числе с российскими номерами, теперь подъезжают и убывают постоянно).

Австрийцы – люди основательные. Религиозность у них перемешана с практической работой – социальной, культурной, информационной. Правда, за этой неплохо отлаженной машиной подчас скрывается утрата духа, потеря пламенности, без которой немыслимо христианство. И увы, религиозные общины – что «католические», что протестантские – в информационном поле страны малозаметны. А вот нашествие мигрантов становится главной ее проблемой.

Заходила ко мне на днях одна почтенная дама-австрийка. Недавно она вынуждена была переехать в Братиславу, а теперь подумывает над тем, чтобы перемещаться дальше nach Osten. Причина, понятно, – мигранты. О подобных случаях я слышу все чаще и чаще – не из телепропаганды, а от конкретных людей. Причем в Австрии, как мне рассказала гостья, сделали вообще страшную вещь. В крупных городах к мигрантам привыкли, но местные жители могли спрятаться от них в провинции. Однако теперь власти решили «перераспределить поток» – и создают небольшие центры для содержания мигрантов в сельских поселениях и маленьких городках. На 50-100 местных жителей в довольно изолированном месте – 50 мигрантов. Сами понимаете, что деревни и городки в результате обрекаются на смерть – или по крайней мере на бегство коренных жителей. Происходящее – безумие. Молчание «Католической церкви» по поводу самоубийства христианских народов – безумие вдвойне. Дама та, кстати, приняла Православие…

Остриякам, немцам и прочим западноевропейцам надо предложить «баш на баш»: мы забираем себе их наиболее работящие кадры и наиболее здоровые семьи (при условии обращения в Православие), а они забирают себе наших «свидетелей Иеговы». Те, я думаю, с радостью поедут на Запад – и, кто знает, могут оказаться последней группой людей, способной на сопротивление безбожию, сменяемому иноверием…[65]

Германия

Первая зарубежная страна, которую мне довелось посетить в 1989 году, тогда еще представляла из себя два государства. Интересно, что с этим положением западные немцы никогда не смирялись – и продолжали считать свой народ разделенным. (Что мешает нам сегодня официально заявить то же самое о русском народе)? Воссоединение отпраздновали бурно – уже через год. Но незримые границы проходят через Германию до сих пор – и дело не только в «коммунистическом» наследии, от которого осталось социальное расслоение. Юг страны – по преимуществу «католический», север – главным образом протестантский. Да и сам народ был относительно недавно склеен из многих государств – об их границах и названиях напоминают нынешние федеральные земли.