Бог не проходит мимо

Был воскресный день. В аэропорту ее встречал папин водитель дядя Петя, немногословный, простой и добродушный мужичок, имевший странную манеру разговаривать.

— Евгений Валерьевич просили передать, что уехали в командировку, приедут во вторник, тогда и увидятся.

Лилия Петровна просили передать, что ждут Вас вечером на даче, в городе жарко, хотя и май, сказали, жары не выносят и будут ждать вас на даче. Я за вами в шесть часов заеду, отвезу вас на дачу.

— Спасибо большое, заезжать не надо, у меня много дел, передайте маме, что я сама приеду к ней завтра.

— Как скажете.

Алена радостно влетела в свою квартиру.

— Насть, ты дома? Почему не встречаешь? Я тебе такие подарки привезла! Насть, оглохла, что ли!

Алена вошла в комнату. Настя сидела на диване и испугано смотрела на нее.

Сколько прошло дней, она не знала, да и не важно это было. Бред и безразличие постепенно отступали. Прошло еще какое-то время, постепенно Алена начала вставать. В комнате были туалет и душ, как в гостиничном номере.

Несколько раз в день к ней наведывалась худенькая женщина с темным лицом, голова ее всегда была повязана платком, свободное платье до щиколоток висело, как на вешалке. Ни намека на грудь или другие женские формы, на ногах неизменные шлепанцы и махровые носки. Женщина никогда не разговаривала и не здоровалась. Молча приносила еду, убирала, уносила пустую посуду, меняла белье и никогда не издавала ни звука. Как немая. Алена пыталась с ней заговаривать, хотя бы для того, чтобы не сойти с ума от собственного молчания. Женщина отворачивалась и даже не смотрела в ее сторону.

Алена потеряла счет времени. Руслана она так и не увидела, он ни разу не зашел. Впрочем, после того, что произошло, в этом не было необходимости. Алена иногда думала, что, если бы не эта беременность, ее уже не было в живых. С другой стороны, разве то, что с ней происходит, это жизнь? Она буквально сходит с ума от безызвестности и полной изоляции.

Однажды дверь распахнулась, и на пороге появился Руслан в сопровождении незнакомой женщины в белом халате. Он сильно изменился, как будто постарел или осунулся. Губы его были бледны и плотно сжаты, глаза сверкнули недобрым светом. Алене показалось, что она его до сих пор любит, а может, уже не любит, она не могла ответить себе на этот вопрос. Может, это привычка — испытывать к нему чувства, как хроническая болезнь. Но очень странные чувства посетили ее в тот момент. Раньше она его любила, сейчас его появление было смешано с болью и страхом.

Руслан еще раз сверкнул глазами и сухо произнес:

— Это врач-гинеколог, она должна тебя осмотреть на предмет беременности.

Врачом оказалась полная приятная женщина, с мягкими чертами лица и тихим взглядом. Русская, хотя и одета на кавказский манер. Волосы с проседью убраны в тугой классический пучок, на голове почти прозрачный газовый платок с тонкой золотистой ниткой. Женщина поздоровалась и ласково обратилась к своей пациентке:

-Лидия Александровна — акушер-гинеколог. Я должна вас посмотреть.

— Где я могу вымыть руки? — к Руслану.

— Раздевайтесь, деточка, — к Алене.

Она разложила на столике свои инструменты и перевела вопросительный взгляд на стоявшего рядом Руслана. Руслан понял ее.

— Я муж и буду присутствовать при осмотре, — сухо ответил он.

Лидия Александровна недовольно вздохнула, но ничего не сказала, она прекрасно знала, с кем имеет дело, и сильно испугалась, когда за ней в женскую консультацию приехал бородач с омерзительным шрамом на лице в сопровождении двух людей в камуфляже.

Несколько лет назад, в начале первой войны — они семьей жили в Грозном, — за ее мужем-хирургом приехали такие же люди в камуфляже и увезли в неизвестном направлении, навсегда. Больше она его никогда не видела и о его судьбе ничего не знала.

С Рамзаном, так звали ее мужа, она познакомилась в далеком 72-м, когда училась в Москве в Первом медицинском институте. Его специализацией была хирургия, ее — гинекология. Оба комсомольцы, активисты, молодые, красивые и активные.

Рамзан был редким красавцем и покорителем женских сердец всего факультета. В то время о черноволосом и черноглазом красавце вздыхали многие девушки. Он был воспитан и обходителен, дамам при встрече целовал ручки. Но глаз Рамзан положил на самую скромную и незаметную девушку Лиду, которая на парней не заглядывалась, а стояла где-нибудь в уголке, уткнувшись в учебник. Над Лидой девушки подтрунивали, считали ее зубрилкой и пророчили судьбу синего чулка, и вдруг серая мышка, которую никто никогда не замечал, выходит за первого красавца факультета.

— Как это случилось? — спрашивали девушки.

— Он так красиво за мной ухаживал, — отвечала Лидочка, пряча глаза и теребя поясок от белого халатика.

Свадьбу играли в студенческой общаге — настоящую комсомольскую свадьбу, с «Советским» шампанским, лимонадом «Буратино», докторской колбасой и рижскими шпротами. После ординатуры Рамзан увез Лиду к себе на родину в Грозный, где она прожила счастливые двадцать лет, родив горячо любимому мужу двух дочерей, стала главным врачом родильного дома, заслужила любовь и уважение пациентов.