Бог не проходит мимо

Принесли десерт и капуччино. В тот вечер Руслан был как-то особенно напряжен, казалось, он нервничает, хотя почти не показывает этого. Но Алена уже научилась чувствовать его внутреннее напряжение. Алену угнетало его состояние, она сидела словно в предчувствии чего-то. Словно вот-вот что-то должно было произойти. Интуиция ее действительно не обманывала, должно было произойти то, что перевернет их жизнь.

Она медлила, вот уже три месяца. Знала, что он не станет долго ждать. Ведь согласие принять его веру она дала еще весной, но не хватало решимости. Он ждал, не торопил. Словно ждал от нее осознанного шага, но она не делала этого шага, что вносило заметное напряжение в их отношения.

За окном начинало хмуриться, словно небо вторило происходившему между двумя людьми, сидящими в маленьком кафе. Внезапно с севера на Москву пришел холод, окутанный тяжелыми мрачными тучами, тот холод, который проводит границу между летом и осенью, когда вдруг теплые дни сменяются промозглым ненастьем.

— Ты так и не сняла вот это? — произнес внезапно Руслан.

Он подцепил своими пальцами тонкую золотую цепочку на шее Алены, вытащив маленький изящный крестик. Крест испуганно сверкнул в его руке.

— Почему ты не сделала то, о чем я тебя просил? Давно просил, — лицо его выражало злобу, боль и страдание одновременно.

Алена молчала, потупившись, осторожно высвободила крест и спрятала его за ворот платья.

— Ах, вот как! — почти в ярости произнес Руслан. — Ты так ничего и не поняла, видимо, нам придется расстаться!

Он резко встал, бросил, не глядя, несколько купюр на стол, стремительно вышел.

Алена не успела опомниться, вскочила и побежала вслед за ним, краем глаза она видела, как удивленная официантка наблюдает за этой сценой и поспешно подходит к их столику.

Когда Алена выскочила из кафе, Руслан уже сел в машину и, резко сорвавшись с места, уехал. Алену чуть не сбил с ног внезапный порыв ледяного ветра, словно невидимое дыхание вырвалось из самого тартара, бросив ей в лицо охапку пыли. Песок заскрипел на зубах, из залепленных пылью глаз потекли слезы. Душа разрывалась от боли и обиды, страх потерять любовь охватил ее целиком, она бежала, сама не зная куда.

На улице редкие прохожие спешно искали укрытия от надвигавшегося дождя. Ветер бросал ей под ноги сорванные листья вперемешку с грязью, дыхание перехватывало, холодные капли брызнули сверху.

Алена опомнилась на мосту, на середине, на том самом месте, которое столько лет избегала и обходила стороной. Стихия разыгралась не на шутку, на реке вспучивались мутные волны. Стальные тучи плотным панцирем обложили небо, разразившись злом и чернотой. Колючий дождь больно хлестал по лицу, растрепавшиеся волосы мокрыми прядями залепили глаза, соленые слезы смешивались с пресной водой, рыдания готовы были вырваться из груди. Боль, страшная, давящая боль разрывала душу. Она потеряла его, вот так просто потеряла, так же внезапно, как начался этот дождь.

Негнущимися посиневшими пальцами она достала цепочку с крестиком и попыталась расстегнуть замок. Руки тряслись, пальцы не слушались, и маленький, скользкий от воды замок выскакивал и не поддавался.

Тогда Алена в бешенстве дернула цепочку, мягкий тонкий металл мгновенно разорвался. Она зажала крест в кулаке, так что пальцы ее побелели, и вытянула руку туда, где соединялось небо с бушующей водой.

Казалось, она кричала, но крика не было, как в страшном сне, когда крик похищают невидимые силы. Наверное, в этот момент она вошла в тот самый мрачный запредельный мир, в который чуть было не ступила несколько лет назад. В какой-то миг ей показалось, что вот сейчас сзади к ней подойдет тот самый старик в старомодном белом костюме с посохом в руке, она мгновение ждала его и медлила, но его не было, и она словно уходила в воронку водоворота.

Перед глазами все плыло, она видела только сжатый кулак с беспомощно свисающим обрывком цепочки и стекающий по нему тонкий ручеек воды. Нужно только разжать пальцы, и Он исчезнет навсегда. И больше не будет препятствий между ней и ее любимым.

Он встал между ними, и она больше ничего не хочет сказать Ему. Тогда Он допустил ей потерять самое дорогое, и она грозила Ему с этого моста, и лишь птицы насмехались над ней. Но она вернулась к Нему с надеждой и верой, вернулась. Припала к Нему, как евангельская блудница припадала к Его ногам. Теперь Он опять мешает ей. И она больше не допустит трагедии, не даст Ему отнять у нее любовь. Он Сам Любовь? Тогда почему Он отнимает ее?

Крест больно впился в ладонь, словно желая врасти в плоть, — казалось, что проще оторвать руку, чем разжать пальцы. Алена и не предполагала, что такое простое движение так сложно сделать. Но что значит это движение? Это не просто движение руки, повторяемое тысячу раз на дню и даже неосознаваемое, это выбор, это отречение… Отречение от Христа!

Пальцы онемели, они больше не чувствовали лежащего в ладони креста, и душа словно онемела, она больше не чувствовала ни боли, ни холода, ни страдания. Не было больше ничего, только Он был все еще в ее руке. Христос все еще стоял рядом.