Бог не проходит мимо

— Спасибо, подруга, я, пожалуй, поеду, хорошо тут у тебя, но мне пора. Накормила, напоила, утешила. Счастливо оставаться, малышку поцелуй за меня. С моей стороны предательства не было, если так хочешь знать, — произнесла Алена, резко вставая.

Настя хотела остановить подругу, попытаться поговорить откровенно, но в коляске проснулась Верочка и настойчиво потребовала к себе внимания. Не успела Настя опомниться, как Алена уехала.

Ну кто тянул ее за язык?! Вот так всегда.

«Свободная женщина на личном авто», — подумала Настя, глядя вслед уезжающей подруге, и покатила в дом коляску.

Октябрь 2004 года. Наконец Настя решила встать. Заснуть так больше и не удалось, слишком велико было потрясение от новой беременности. Муж давно ушел. Дети закопошились в своей комнате. Слышно было, как Верочка со свойственной ей эмоциональностью объясняла младшей, Симочке, как ее новая кукла может ходить на горшок. У Верочки недавно были именины — Вера, Надежда, Любовь, и папа подарил ей новомодную и дорогущую куклу под названием Беби бон, которую она очень давно просила. У Насти и в мыслях не было приобрести ребенку столь дорогую игрушку. Денег постоянно не хватало на самое необходимое — на обувь детям и даже на еду. Настя привыкла жить в режиме жесткой экономии. А муж взял и купил, сделал дочкам сюрприз. Настя тихо возмущалась, прикидывала, сколько можно было купить на эту сумму, но промолчала. Что может сравниться с детской радостью — дети были еще не в том возрасте, чтобы радоваться новым сапогам, да и мужа обидеть она боялась.

Дети не могли выговорить столь сложное имя новой куклы и поэтому называли ее просто Бибон, что всегда вызывало умилительные улыбки взрослых.

С куклы Настя переключилась на мысли о будущем ребенке.

«Еще один ребенок, и это не предел. Сергей и думать запрещает о предохранении. Как хорошо, что у нас большая квартира, — думала Настя. — Вон у нас отец Григорий и его матушка в каких условиях живут, а ничего, деток рожают и не ропщут».

Но в душе Настя сочувствовала многодетной семье отца Григория, и повторить судьбу его матушки ей вовсе не хотелось. Она понимала, что здесь она лжет самой себе, лжет, когда говорит и думает о таких людях с восторгом, нет, такая жизнь восторга в ее душе давно не вызывала. Раньше она мечтала иметь много детей, но то было раньше. Когда Настя столкнулась с реальными трудностями, поняла, что дети — это каторжный каждодневный труд, такое желание в ней поутихло. Она стала бояться многодетности, сочувствовала многодетным. Она понимала, что так думать нельзя, грех так думать, дети — благословение Божие, пыталась бороться со своими мыслями, но терпела поражение в этой борьбе, не признаваясь в этом самой себе.

Свекровь, к общему семейному счастью, покинула их два года назад, окончательно перебравшись на дачу.

«Теперь буду целый день думать только об этом, а вечером надо будет сказать мужу, и он, конечно, обрадуется. Он всегда радуется. Ему ни сидеть с детьми, ни ползать с токсикозом по магазинам, ни стоять у плиты, когда тошнит от одного упоминания о еде. И если для взрослых можно и не готовить, то для детей все равно придется. Надо идти варить кашу. Нет, надо радоваться, несмотря на трудности».

Дети услышали, что мама встала, и наперегонки, с криками, таща за собой любимую куклу, ворвались в комнату и повисли на Насте.

— Доблое утло, мамочка! Мама, наша кукла пописала в голшок. А Сима уписала кловать, — спешила рассказать утренние новости Верочка. Она упорно не выговаривала букву «р», надо было заниматься с логопедом, но на занятия денег не было. Настя переживала и не знала, что делать: скоро в школу, а ребенок простую букву не выговаривает.

Холодильник был пуст, уныло пуст. Значит, прогулку придется совмещать с походом на рынок.

Настя открыла молитвослов и принялась за варку каши детям, последнее время она часто совмещала утреннее правило с варкой каши и другими кухонными делами. Не успевала. Корила себя за то, что не может организовать свой день так, чтобы оставалось время на молитву.

Дети уселись за свой столик, нетерпеливо ожидая завтрак. По утрам у них всегда хороший аппетит. Было время, когда дети по утрам вскакивали ни свет ни заря и требовали есть, совершенно не давая Насте выспаться. Теперь они стали постарше и спят почти до девяти часов. Это для Насти такое счастье, она всегда очень тяжело переносила ранние подъемы. Встать в семь часов, особенно зимой, для нее было сущей пыткой, именно поэтому она очень не любила ранние службы и старалась их по мере возможности избегать, — в отличие от Алены, которая их, напротив, охотно посещала.