Бог знает лучше

Был бы этот мир враждебным, чужим было бы легче.

Понятней.

«Вёрсты в чистом поле зимой

Под ветрами гнулись

Ехали казаки домой,

А куда вернулись?

Ехали казаки домой,

А куда вернулись?

К полынье губами прильнув,

Пьёт конек из Дону.

Ехали они на войну,

А вернулись к дому.

Ехали они на войну,

А вернулись к дому.

Войско полегло за село,

Выпал день ненастный.

Ой, да то не ворон крылом -

Дымом небо застит.

Ой, да то не ворон крылом -

Дымом небо застит.

Кто-то положил мне руку на плечо. Я повернул голову, Алиса. С другой стороны Мику. Сосредоточенная, губы дрожат.

Поздно сыновьям отдаёшь

Шашку боевую.

За одной бедою пойдёшь,

А найдёшь другую.

За одной бедою пойдёшь -

Приведёшь другую.

Вёрсты в чистом поле зимой

Под ветрами гнулись.

Ехали казаки домой,

А куда вернулись?

Ехали казаки домой,

На войну вернулись.»

– Ты чего тут? Зачем? Уйдите вы…

– Ага, разбежались. – она шмыгнула носом. – Тебя одного сейчас оставлять нельзя. Ты же… В гроб краше кладут, да Микуся?

– Точно, сестрёнка.

Сестрёнка?

Мику улыбнулась. – Я обо всём знаю. И об алтаре, и… – она расправила отливающие алым крылья. – И о пророчестве тоже. Мы тебя не оставим, брат.

Брат?

– Это вторая мне сказала.

Мне вообще-то это было… неинтересно.

– Ох, – Алиса вздохнула. – видела я уже подобное. Водки ему надо выпить. Полегчает.

– Ой, а где мы ему водки возьмём? Это же в деревню бежать надо. А у нас и денег таких нету. А даже и были бы… Нам же её не продадут, мы же несовершеннолетние?

– Микуся, помолчи, пожалуйста,.

Алиса присев, погладила меня по плечу.

– Азад, миленький, пойдём домой. Мы тебя отведём.

ДОМОЙ?

Ну пойдёмте, чего уж там…

В лагере Алиса свернула к столовой.

－Тебе поесть надо.

－А что обед был?

－Давно уже.

В столовой Мику посадила меня за стол, а Алиса сбегала на кухню за едой.

－Немного остыло, но нормально.

Есть, если честно не хотелось. Я поковырял вилкой в картофельном пюре.

－Это обязательно?

Алиса ткнула меня в бок.

－Ешь давай…

－Не выёбывайся, нахуй.

Продолжила Мику и с улыбкой пояснила.

－Я много слов знаю. Лучше кушай.

Пришлось пообедать.

После добровольно-принудительного кормления мы вышли на улицу, где нас уже ждали.

－Азад, что случилось? Мне сказали, что ты заболел, то ли…

Ольга с, как её… Виола вроде?

－Да нормально, просто последствие контузии. Лучше пойдём поговорим. Покалякаем о делах насущных.

－Микуся, он притворялся.

Та хотела было что-то сказать, но Алиса потянула её за руку.

－Микуся… Ольга Дмитриевна, нас уже нет.

Ольга повернулась к Виоле.

－И что с ними делать?

－Не знаю. Ольга, я тоже пойду наверное, у меня в медпункте ещё дела…

－Ну хорошо. Что опять плохого случилось?

Я пожал плечами.

－Да всё нормально. Потом хлопнул себя по лбу. Чёрт, забыл совсем.

－Знаешь, подожди минутку, мне надо на кухне кое-что взять.

Кое-что это бумажный пакет с картошкой и соль. Вроде всё.

－И что это?

－Ну… Это имеет прямое отношение к разговору. Пойдём.

После моего пересказа разговора с Ульянкой Ольга, выйдя из ступора, с интересом посмотрела на меня.

– Слушай, ты реально контуженный? Ты хоть понимаешь, что…

– А ты хочешь что-бы она убежала? Ты ее лучше знаешь.

– Знаю. И очень хорошо. Если она надумала, то даже к кровати привязывать бесполезно. Ну… Ладно. Что вы там делать-то будете до рассвета?

Я почесал лоб.

– Ну не знаю. Костер, печеная картошка… Вон уже всё приготовил. А, ну и к завтраку вернемся.

Ольга заглянула в пакет.

– Предусмотрительный какой, а… Слушай, а мне можно с вами? Я тоже хочу. Ммм… печеная картошечка…

Она закатила глаза.

– Извини, никак.

Ольга только вздохнула. – Жаль.

Потом внезапно выдала. – Азад, у тебя ведь педагогический талант пропадает. Подумай об этом.

– Оля, не провоцируй меня. Я старый, больной и контуженный.

– Ой, ладно…

– А раз ладно, то я отдыхать пошел. Перед бессонной ночью… Кстати, у тебя фонарик есть? Она удивилась.

– Зачем тебе фонарик?

– Ночью же темно.

– Ну да точно.

Порывшись в шкафчике, она протянула мне фонарик.

– Держи, батарейки вроде недавно меняли. Работает.

Наконец-то я дошел до дому и буквально упал на кровать. Зажмурился и провалился в нереальность…

Не знаю сколько это продолжалось, но обратно меня вернуло ощущение, что рядом кто-то есть. Я приоткрыл глаз. Помереть спокойно не дадут.

На кровати сидела Ульянка и гладила мою руку.

‒ Больной совсем…

‒ Ты чего?

Она всхлипнула.

‒ Того. Ты же заболел. Не надо.

Я попытался сесть. Получилось со второй попытки. Огляделся…

На столе, банка с цветами и… дымящийся стакан с чаем?

‒ Уля это что?

‒ Это лечение, вот.

Она потрогала мой лоб.

‒ Горячий. Сейчас чай пить будешь, с малиной.

Действительно, рядом со стаканом чашка с вареньем.

‒ Уля, откуда это?

‒ Не скажу, наверное. Давай пей.

Пока я пересаживался на стул, она открыла шкафчик и по хозяйски заглянула в него.

– Это постирать надо, а тут чего…

– Не надо.

– НАДО. И вообще… Пей свой чай давай. И это… Солнышко уже не будем встречать?

– Почему? Ты что? Я что зря картошку в столовой выпрашивал? Вот я сейчас чаю с твоей малиной напьюсь и буду здоровым. Кстати, ты что варенье не будешь?

Она немного постояла, потом, вздохнув, подошла к столу и взгромоздилась на стул.

– Ну если ты настаиваешь…

– Уля…

Она засопела.

– Пользуешься моей слабостью, да?