Богатые — такие разные. Том 2

— Ну и ну! — в восторге воскликнула я. — Ничего более забавного я не читала после диалога у леди Брэкнелл в пьесе «Как важно быть первым»! Надеюсь, ты не принимаешь это всерьез? — Он подозрительно посмотрел на меня, не выпуская пера. — О, это же очевидно, не так ли? — беспечно проговорила я. — Он хочет поссориться с тобой, чтобы ты немедленно подал в отставку. И когда ты уже не будешь больше партнером в банке «Ван Зэйл», он получит полную свободу, чтобы распустить всевозможные грязные слухи о тебе, прежде чем ты успеешь открыть новый банк. Совершенно ясно, что он вполне отдает себе отчет в том, что делает.

Мы помолчали. Поскольку Стив даже не взглянул на меня, я поняла, что он был не только разъярен от того, что проглядел ловушку, но и задет тем, что я обнаружила ее с первого взгляда.

— Стив… — я почувствовала замешательство, желая дать ему понять истинное положение вещей так, чтобы он подумал, что дошел до этого сам, но, прежде чем успела сказать что-то еще, он прервал мои извинения нетерпеливым движением руки.

— Черт побери, — сказал он. — Ты права. Проклятый приблудный коротышка. Я вообще ничего ему не отвечу, — и он разорвал свое неоконченное письмо.

— Стив, — осторожно заговорила я. — не лучше ли было бы, если бы… — и неловко прервалась.

— Продолжай, — сухо проговорил он. — Я слушаю. Одному Богу известно, откуда Корнелиус узнал, что мне нужна вся поддержка, какую я только могу получить.

Это было признание, которого более мелкий человек никогда не смог бы сделать. Поцеловав его в темя, я улыбнулась Стиву и прямо сказала ему:

— Действуй так, как если бы ты был слишком доброжелателен к нему, чтобы серьезно с ним поссориться. Прояви огорчение, но и терпимость, и даже некоторую иронию.

Последовала еще одна пауза.

— Да, конечно, — ответил Стив.

Он достал чистый лист бумаги и уселся, уставившись на него.

— Если ты не против, я могу набросать письмо, — предложила я, — а потом ты исправишь его по-своему, как обычное письмо, подготовленное секретарем.

Он, не сказав ни слова, уступил мне свое кресло за столом и перо и стал с интересом следить из-за моего плеча за возникавшими на бумаге строчками.

«Дорогой Корнелиус, к чему поднимать такой шум? Моя «триумфальная поездка по Германии», как вы ее любезно назвали, обеспечила превосходную рекламу банку «Ван Зэйл». Если же я выразил некоторые сомнения по поводу работы с наци, то только потому, что не могу примириться, зная об отношении к людям, подобным нашим друзьям Райшманам, как к скотине, если не хуже. Короче говоря, я посоветовал бы вам немного меньше концентрировать свое внимание на моей осторожности в отношении Германии, и чуть больше — на моих успехах в Англии. Я не представляю, почему вы недовольны тем, что я пригласил на обед своего старого друга Билла Леклэра, но могу сообщить вам, что нам, эмигрантам-американцам, очень приятно встречаться с людьми, приезжающими иногда с родины. И если бы вам когда-нибудь случилось жить вне Штатов, вы бы сами в этом убедились!