Богдан. Защищая жизнь

Когда машина свернула на перекрестке не налево к моему дому, а направо, в ту сторону, где живут парни, я безапелляционно заявила, что не буду жить в их доме. И если они сейчас же не отвезут меня в мою квартиру, я выйду на ближайшем же светофоре и пойду домой пешком.

Не долго же мне пришлось радоваться моей победе в борьбе за независимость, усмехаюсь про себя, глядя на то, как Богдан, закатав рукава, намыливает губку, поглядывая на меня и терпеливо ожидая, пока я разденусь и войду в душевую кабинку.

То, как он заботливо намыливает мое тело, его невероятная нежность и интимность этого действия вызывает жжение в глазах. Я никогда раньше не плакала так часто. Он не делает попытки раздеться и залезть ко мне в душ, сохраняя некоторое расстояние между нами.

— Зачем ты все это делаешь? — опустив голову, спрашиваю несмелым голосом. И это тоже так не похоже на меня.

— Потому что хочу. Скажи, тебя что-то беспокоит? — он откладывает губку в сторону, и я спиной чувствую его взгляд.

— Я просто устала.

— Тогда давай вытрем тебя, а после ты немного поспишь. Если я тебе понадоблюсь, я буду сидеть в гостиной, — он оборачивает вокруг меня большое махровое полотенце и разворачивает лицом к себе. Внезапно я оказываюсь прижатой к его груди, а его щека ложится мне на макушку.

— Все будет хорошо, — шепчет он.

— Дурацкие слова, — ворчу ему в грудь.

— Да. Я знаю, — в его голосе скрыто столько горечи. — Но на этот раз все так и будет, — добавляет он более уверенным тоном.

********

Богдан

Когда дверь ее спальни с тихим щелчком закрывается, бреду в гостиную и падаю в кресло.

Теперь, когда первый шок прошел, я невольно начинаю задумываться о том, что мы могли бы стать чем-то большим друг для друга. Даже если отец не я, мы могли бы попробовать. Но прежде чем даже намекать ей на это, я должен разобраться в себе, понять, что я и правда смогу. Смогу перебороть эту темноту. Ради ребенка. Ради Афины. Мне не дает покоя недавний случай, когда я напал на Чили ночью. Что, если я так же спросонья, не отошедши от кошмара, наброшусь на Афину? Конечно, если бы мы стали парой и спали бы вместе. Захочет ли она этого?

Она такая сильная, уверенная в себе. У нее в жизни все хорошо. Есть устремления, цели, карьера. Она самодостаточна. И будет прекрасной матерью. А Андрей был бы прекрасным отцом. От всех этих мыслей плавится мозг. Лучше мне сосредоточиться на актуальной проблеме. Защитить ее и ребенка — все, чем я буду жить. А дальше, посмотрим. Еще целый месяц ждать результатов теста на отцовство, если конечно Афина захочет его сделать.

Из раздумий меня вырывает звук открываемой входной двери. Андрей вернулся с полными еды пакетами.

— Она спит, — говорю ему, помогая раскладывать продукты. — Совсем не похожа на себя.

— Это понятно. Столько всего произошло. Она хорошо держится.

— Да. Много всего. Еще и мы вторглись на ее личную территорию, — обхватываю затылок двумя руками, глядя на то, как Чили пытается рассовать по ящикам его любимые закуски, которые, как я полагаю, Афина никогда не стала бы есть.

— Она непреклонна в своей независимости, — невозмутимо отвечает он, продолжая хозяйничать на ее кухне. — Но теперь все изменится.

— Что ты имеешь в виду? Пока мы ищем ее бывшего?

— И это тоже, — кивает он. — Но и также то, что после рождения ребенка она не будет принимать решения одна.

— Так что ты будешь делать, если ребенок твой? — напрягаюсь всем телом.

— Я уже сказал, своего ребенка я буду растить сам. Но это не значит, что я буду пытаться вступить в какие-то отношения с его матерью. Так что не волнуйся ты так, — Чили смеется. — Она тебе нравится, так действуй.

К счастью в этот момент врывается мелодия Моцарта, избавляя меня от необходимости отвечать ему.

— Это у тебя? — спрашивает Чили.

— Нет. Это не мой.

— Я понял. Это телефон Афины. Мы с Матвеем нашли его, закатившимся в угол, когда убирали тут все, и положили на комод.

Мелодия смолкает, и мы слышим сигнал входящего сообщения.

— Что ты делаешь? — восклицаю, когда Чили берет в руки телефон. — Афине это не понравится. Мы и так вторглись в ее пространство.

— А вдруг это ее муж, — резонно замечает мой друг. — Просто посмотрю, от кого сообщение.

Мы напряженно вглядываемся в текст, и у меня кровь леденеет от того, что я вижу.

— Думаешь, тебе сойдет это с рук, сука? Не хотела по-хорошему, теперь тобой займутся профессионалы. Тебе не спрятаться, — читает вслух Чили.

— Черт. Неизвестный номер. Но это точно ее муж.

— По-хорошему — это наверное попросить денег у деда. Теперь он наймет кого-то, чтобы закончить начатое, — лицо моего друга меняется, превращаясь в каменную маску, а кулаки сжимаются. — Ей, ты чего? — шипит он, когда я выхватываю телефон.

— Надо удалить сообщение.

— Мы должны сказать ей, — возражает он. — Ты видишь, как она нервничает из-за того, что мы тут ошиваемся. Так она поймет, что это необходимость.