Читаем Боги Гринвича полностью

Боги Гринвича

— Я не успеваю хеджировать свой портфель от этих чертовых исландцев. Вот что тут «такого», — с перекошенным от презрения лицом бросил Лизер. — Олахер еще свое получит, — добавил он. — Помяни мои слова.

«Ты тоже», — подумала Бьянка. Но ничего не сказала.

Глава 42

20 сентября, суббота

Рынки закрыты

От них было не скрыться. Даже в субботу. Рынки управляли психикой каждого человека, причастного к миру финансов. Они занимали мозг, как вторгшиеся воины, которые грабят, убивают и насилуют, используя для этого любезно представленный Интернет и прочие современные средства колонизации. Всегда хватало плохих новостей, достаточно включить кабельное телевидение с вещанием «двадцать четыре на семь».

Кьюсак выбросил из головы «Бентвинг». Выбросил озабоченность Сая Калебом и видео из «Фокси леди». И сосредоточился на ближайшей задаче — завтраке для Эми.

Он поджарил яичницу с таким количеством кинзы, что она казалась зеленой. Положил рядом ржаной тост, но с таким количеством масла, что оно перечеркивало всю возможную пользу для здоровья. Пристроил в центр тарелки сочную клубничину и выжал сок из тысячи и одного апельсина. К тому времени, когда он закончил жарить стейки — Эми отказалась от бекона до окончания беременности, — еды хватило бы на три обеда.

— Такого не получишь в «Ритце», — заметил он, любуясь приготовленным столом.

— Ох, не может быть, — сказала Эми, просматривая «Нью-Йорк таймс».

— Что такое?

Она подняла газету, сложенную на фотографии мужчины. Ему было лет семьдесят.

— Ты его знаешь? — спросила Эми.

Кьюсак изучил лицо.

— Нет. А кто это?

— Конрад Барнс.

— Никогда его не видел, Эм.

— А я видела.

Кьюсак поднял брови. Его жена узнавала людей по именам. Лицо на картинке было еще большей проблемой, чем вживую.

— Откуда ты его знаешь?

— Он помог мне найти такси.

Эми никогда не была такой уверенной. Обычно она сомневалась и ждала, пока кто-нибудь другой не подтвердит личность человека. Но не сейчас.

— Я уже начала паниковать. Но тут он свистнул, и сразу появилось такси. Как по волшебству.

— Ты видела Конрада Барнса? — переспросил Кьюсак, не в силах изгнать из голоса сомнение.

Эми даже несколько ощетинилась.

— Посмотри на его лицо. На что ты обратишь внимание в первую очередь?

— Ему, скорее всего, семьдесят с чем-то.

— А еще?

— У него сросшиеся брови в целый метр шириной.

— Именно, — обрадовалась Эми, которая всегда комбинировала лица из набора выразительных черт.

— У многих людей сросшиеся брови, — ответил Кьюсак. — Может, и мне нужно завести такую, чтобы ты меня узнавала?

— Пока хватит твоего значка, — рассмеялась она. — Но ты когда-нибудь видел такие густые и пушистые?

— Вот тут ты меня поймала, — заметил Кьюсак, но все еще с сомнением.

— Он был таким славным. А теперь он мертв.

— Да, невесело.

— Это ужасно, — произнесла Эми.

— Ты о чем?

— Он сгорел в своей машине, — сообщила она. — Разбился на Вашингтон-стрит в Карлштадте, Нью-Джерси.

— Я знаю тот район, — удивленно сказал Кьюсак. — Я там парковался, когда ездил на игры «Джетс».

— Там есть какие-то бары?

— «Реддс». Но в основном — промышленные здания. А почему ты спрашиваешь?

— Полиция думает, дело в алкоголе, — пояснила Эми.

— Такое случается.

— Когда я его видела, он не был пьян, — заявила она и даже помахала соком для пущего эффекта.

— «Реддс» мог это исправить.

— С ним была молодая женщина, — продолжала Эми, — хотя сначала я подумала, что она его дочь.

— И?

— «Таймс» пишет, Барнс был женат и давно проживал в Бронксвилле. Не вижу, с чего бы семидесятилетний мужчина поехал на машине в Нью-Джерси, напился и слетел с дороги. — В одиночестве, — после паузы добавила она.

— Ты говоришь прямо как «Закон и порядок».

— Возможно. Но я уверена, та женщина была его любовницей.

— Это точно тот мужчина? — с еще большим недоверием спросил Кьюсак.

— Я узнаю эту сросшуюся бровь где угодно. И видел бы ты шрам на руке той женщины…

В своей маленькой квартирке на Аппер Ист-Сайд в Манхэттене Рейчел выковыривала мякоть из половинки грейпфрута. Она осторожно размазала капельку маргарина по маленькому ломтику пшеничного хлеба. Единственная поблажка — кофе без сливок. Она осушала чашку за чашкой, листая «Нью-Йорк таймс». Добравшись до статьи о Конраде Барнсе, набрала своего нанимателя.

— Вы читали сегодняшние газеты?

— Рад, что мы можем двигаться дальше.

— Может, и нет, Кимосаби.

— В каком смысле?

— Какая-то женщина видела меня с Барнсом.

— Это не моя проблема, — ответил он.

— Мне не нравится оставлять хвосты.

— А мне не нужны лишние трупы.

— Вам легко говорить. Я делаю всю грязную работу, — посетовала Рейчел. — И если закон прихватит меня, вы тоже рискуете. Меня не будет заботить, кто вы и где.

— Ты мне угрожаешь?

— Сообщаю факты.

— Ты знаешь, кто она?

— Нет. Но это нетрудно выяснить.

Рейчел сомневалась, что многие беременные женщины посещают зоопарк Бронкса в вечерних платьях. Должна быть зацепка.

— Делай, что считаешь нужным. И еще одно.

— Да? — ответила она.

— Не звони мне больше.