Боги Лавкрафта

Тонто уже бежал ко мне, а я – к нему, глаза его наполняли безумие и страх. Я не имел представления, что нам с ним надлежит делать или куда надо идти, однако решил, что умру, сражаясь и, быть может, тоже крича. Тонто был уже почти рядом со мной, когда я услышал щелчок, подобный щелчку кнута, и узкая полоска змеиной хваткой стиснула его горло. Глаза его выкатились, и в следующий момент я понял, что ему не жить. Я откинулся назад и всем корпусом послал камень вперед. К моему изумлению, он попал в щупальце и перебил его пополам. Большая часть удалилась восвояси, а меньшая упала на землю и взорвалась черным дымом при соприкосновении. Я пришел в восторг и, как раз в тот самый момент, когда уже был готов испустить оглушительный победный клич, посмотрел на Тонто. Руки его ощупывали собственную шею, а глаза наполняли ужас и смятение. A потом, вот же хрень, он хихикнул. После чего голова его повалилась на плечо и со звучным шлепком съехала на пол.

Такая получилась ситуация. Все трое были мертвы, наступала моя очередь. Черный занавес предо мной расширился. Верхний край его уходил в бесконечную тьму наверху, а по бокам уходил от стены к стене. Я понимал, что это создание играет со мной. Оно могло расправиться со мной в любой момент. Как и с любым из нас. Однако по какой-то причине, известной только безумному разуму этой твари, она дождалась этого мгновения, показав перед этим всю свою мощь. Она двинулась вперед, и я отступил. Мимо одной пары колонн, потом мимо другой. В конечном итоге я брошусь вон из зала, и оно схватит меня, однако я не спешил пережить этот момент и поэтому отступал к алтарю.

И тут стена остановилась. Она повисла на месте, разделяя зал пополам, отрезая меня от единственного пути к спасению. На какое-то мгновение мне подумалось – а с чего бы, однако тут я ощутил присутствие кого-то другого. Я услышал шлепки о землю, сопровождающие неровное передвижение огромной туши. Я повернулся лицом к ней, чтобы увидеть, какова она из себя, какой новый ужас готов предстать моему взору.

В свои юные годы я перебил острогой в болотах юга изрядное количество лягушек. И теперь получил возможность пожалеть о своей неосмотрительности.

Я расскажу, что увидел… однако точнее всего будет сказать, что я увидел колоссальную лягушку, огромную жабу при всем положенном массивном брюхе и с выкаченными глазами, как будто бы выражавшими одно желание – уснуть. Она была покрыта коричневой шерстью, показавшейся бы неуместной на настоящей лягушке, но полностью оправданной здесь. Рот этого существа приоткрылся, показывая кончик языка. Я уже приготовился услышать самое могучее ква-ква в истории мира. Однако когда существо заговорило, я услышал его слова не слухом, а разумом.

– Тореро, я – тот, кто спит. Ты пробудил меня от сна.

– Прошу прощения, – прошептал я едва ли не вопросительным тоном. Ум мой уже не справлялся с тем, что я видел и слышал.

– Не важно. Ты не принадлежишь к культу. Другие были бы осторожнее.

Он шагнул ко мне, массивные ступни косолапо ударяли в пол храма с каждым шагом.

– Странная вещь. Давным-давно, в совершенно другом месте, я знал другого, похожего на тебя. Он был вором, искусником в своем мастерстве, хотя имя его давно затерялось в покровах времен. Но не память о нем и не его душа.

Он приподнялся, чтобы заглянуть в мои глаза, хотя каждый из его собственных был величиной с мою голову.

– Дороги наши, моя и вора, дважды пересекались. И дважды я отпускал его. Я обещал ему, что третьей встречи не будет. Но теперь чую какую-то часть его в тебе.

Я постарался сглотнуть, однако во рту моем пересохло настолько, что глотать было нечего.

– Я вижу твое нутро. В тебе есть отвага, какой нет в большинстве твоей братии. Достаточно, наверное, для того, чтобы я мог взять назад собственное обещание, о Сатампра Зейрос.

Когда я услышал это имя, внутри меня зашевелилось нечто такое, существования чего я не предполагал.

– Ступай, – сказало существо, – и смотри, более не возвращайся сюда.

Оно повернулось ко мне спиной и побрело прочь. Я оглянулся и увидел, как огромный черный занавес разделяется пополам, открывая проход. Я повернулся обратно, к удаляющейся твари, гигантской лягушке, и по неведомой причине отверз уста.

– Каким именем должен я звать тебя? – спросил я.

Оно остановилось и повернулось, чтобы посмотреть на меня. На сей раз голос его наполняла такая сила, что сознание оставило меня и не возвратилось до тех пор, пока я необъяснимым образом не очнулся наверху, на главной улице заброшенного городка. Сэм и Джейк трясли меня за плечи и вопили так, как если бы я умер. Тварь эта, этот бог, сказал немногое. Одно только слово…

Собственное имя.

ЦАТОГГУА!