Боги Лавкрафта

Я не успел четко сформулировать план действий, однако совершенно ясно было одно – я не видел совсем ни хрена. К счастью, шедшие впереди меня три осла были столь же хорошо экипированы, сколь и пьяны, и я мог следовать за качающимися лучами их фонарей. И я хромал следом за ними, надеясь на то, что под руку попадет кирка, лопата или просто камень, которым можно воспользоваться в качестве оружия. В противном случае я не знал, что делать, когда поравняюсь с ними. И когда это произошло – без упомянутой кирки, лопаты или хренова камня в руках, – я просто заговорил.

– Итак, – проговорил я, надеясь оповестить эту публику о своем присутствии, не испугав и не получив пулю или удар ножа, – что это мы делаем здесь, ребята?

Пистон повернулся ко мне, и я впервые увидел лицо девушки. Она плакала, что неудивительно. Однако я не был готов к боли, наполнявшей эти залитые слезами глаза, ни к выражению самой отчаянной надежды, обращенной исключительно ко мне.

– Ты верующий? – задал мне Пистон самый неожиданный и нелепый вопрос во всей моей жизни. Из всего, что произошло со мной в ту ночь, этот вопрос потряс меня более всего.

– Ага, – ответил я. – Примерно так.

– Примерно.

– Ага.

– Ну, это мы еще посмотрим, можно ли сделать из тебя верующего. Когда ты увидишь то, что нам придется тебе показать, вера тебе не понадобится. – Он указал на стенку штольни. – Видишь это?

И я увидел. Рваное отверстие, достаточно большое, чтобы в него мог пройти, а точнее, протиснуться, хотя и не без труда, мужчина. Очевидно, это была не отводка от главной штольни и не проделанный по какой-то необходимости ход. Нетрудно было предположить, что здесь занимались взрывными работами, когда стенка сама собой обрушилась. Выпуская нечто наружу. Я попытался вспомнить все, что рассказывали об этом месте, и понять, какую долю правды могут содержать местные легенды.

– Пошли, – сказал Пистон. – Нам нужно что-то показать тебе.

– Ага, – подхватил Тонто. – Что-то показать тебе. – И опять расхохотался этим дурацким смешком, исчезая за Боровом и девушкой. Пистон все еще пристально смотрел на меня, и даже во мраке штольни я смог прочитать его взгляд. Он был пьян, но все же не настолько, чтобы не задумываться над тем, по вкусу ему или нет мое присутствие. Возможно, он думал над тем, стоит ли ему убить меня прямо сейчас и на этом месте, не знаю. Однако он повернулся и скользнул в проем, я последовал за ним.

И там, за этой трещиной, увидел нечто такое, чего не мог вообразить ни в бурные юные дни, ни в самые запойные годы. Я попал не в новую штольню, не в неизвестную людям каверну или пещеру. Передо мной оказался зал: огромная палата со сводчатым потолком, поддерживаемым массивными колоннами. Помещение, созданное человеком. Оставалось только надеяться на то, что подземелье это создали человеческие руки. Ничего подобного я не видел. Зал этот превосходил величием большие храмы Карнака и Луксора, самые экстравагантные сооружения греков и римлян казались рядом с ним смешными.

Зал был освещен каким-то непонятным светом, по всей видимости, исходившим от плотного ковра неестественного тумана, ползшего по каменному полу. И трое этих пьяных убийц вдруг перестали казаться мне такими страшными, даже на малую йоту сравнимыми с тем, что таилось в этом подземелье, что соорудило его, и с тем, что сотворило оно с теми, кто обнаружил его.

– Где это мы? – прошептал я, обращаясь во тьму, словно в ней присутствовал некто, способный дать ответ.

Зловещая троица и их пленница направились по аркаде, заключенной между двух величественных колоннад, и я против желания последовал за ними. Бежать без оглядки в мрачные недра шахты было бы отраднее.

Тонто хихикнул.

– Уютно как. Даже красивее, чем мне говорили.

Хребет мой буквально продрало холодом.

– Ты хочешь сказать, что вы никогда не были здесь?

– Не, – ответил он. – Козел не пускал. Только высшие…

Он сказал бы и больше, однако Пистон остановил его одним взглядом. А потом повернулся ко мне.

– А ты, клоун, можешь уйти, если боишься.

– Нет, – ответил я, – все в порядке. Интересно-то как.

Он ухмыльнулся, и мы продолжили путь.

Я заметил, что в конце аркады расположено какое-то каменное сооружение. Если это был алтарь, то не похожий на все, что мне приводилось видеть. Резьба оказалась изумительной, вихрь гребней и впадин, глубоких разрезов и мелких долин. Было даже больно смотреть на нее, словно бы созданный камнерезом образ заставлял бунтовать глаза. Однако что бы ни представлял собой и что бы ни обозначал этот узор, творец его обладал непревзойденным мастерством. Я сам работал в молодости каменотесом и успел достаточно повидать для того, чтобы понять – передо мною работа гения. Перед алтарем лежал каменный блок, а за ним глубокая чаша аналогичной формы. И тут я понял, зачем они взяли с собой девушку.

– Так что же вы, парни, намереваетесь делать?

Пистон повернулся ко мне.

– Ты говорил, что хочешь видеть бога.

Я покачал головой.

– Не думаю, чтобы я вообще говорил такие слова.

– Что ж, очень плохо. – Он кивнул Борову. – Приготовь ее.