Богиня в бегах

Петр остановил машину недалеко от площади: въезд туда был запрещен.

– Спасибо, – поблагодарила Марго.

– Не за что. Передавай привет подруге.

– Как только очухается, так сразу! – заверила Марго и неожиданно чмокнула его в щеку.

Петр выбрался на улицу в отвратительном настроении и зашагал по булыжнику к мостам. Серебристый «опель» исчез из его памяти вместе с его хозяйкой, как исчезает фантик с асфальта, подгоняемый ветром. Место его – в ближайшей урне.

Остановившись на мосту, он нащупал в кармане коробочку с кольцом, и, поддавшись настроению, чуть было не швырнул его в реку. Но и этот порыв показался ему пошлым и отвратительным, как и весь фарс, в который его втянул этот город. Кольцо он оставил. На память о последнем проблеске Дианы в его жизни.

Марго же, перебравшись за руль, покатила дальше, по улицам и улочкам, в спальный район, где в беленькой многоэтажке когда-то приобрела небольшую квартирку Света Соболь, а теперь временно проживал Глеб Захаржевский.

Она явилась туда, открыла дверь своим ключом и оказалась в надушенной прихожей, почти полностью зеркальной. Сразу пять Марго отразились в светлых стенах: и все пятеро потрепанные, с кругами под глазами.

– Тьфу ты, – сказала Марго, стараясь на них не смотреть.

И мысленно пообещала себе устроить после всего этого отпуск за счет Захаржевского: где-нибудь на островах, где лазурный океан мягко ласкает ножки кремовой пеной… Пусть платит, раз уж втянул в такое – и уже во второй раз!

Из комнаты за закрытой дверью-ширмой доносился голос Глеба – он с кем-то общался по скайпу или телефону. В спальную Марго даже заглядывать не стала. Прошла на кухню, стуча каблуками босоножек. Заварила себе кофе и, пока никто не видит, плеснула в кофе немного коньяку.

Она пила кофе маленькими глотками, и приятный знакомый жар успокаивал ее, приводил в норму. Распался обруч, стискивавший голову, растворилась без остатка тошнотворная качка перед глазами.

Глеб перестал бубнить, и Марго поднялась, чтобы налить кофе и ему. Он появился в дверном проеме, оформленном арочкой, большой, с поросшими шерстью грудью и животом, в одних джинсах. Потянулся ленивым сильным движением, и Марго окатило пронизывающим чувством желания. Это был ее маленький непристойный секрет, о котором Глеб прекрасно знал.

Он прищурился и сел. Вечернее солнце, пропущенное сквозь кисейные занавеси, тронуло его седину и позолотило.

– Что там? – спросил он, дождавшись своего кофе.

– Обычный командировочный потаскун, – сказала Марго, садясь напротив. – Навострился потрахаться, пока жена не видит. Ко мне тоже клеился. Ничего особенного, Глеб. Искать он ее точно не будет – собрался валить отсюда ночным поездом.

– Обычный тип? Из простых?

Марго задумалась.

– Не мент точно. Мент бы мне не поверил. Да, простой мужик. Глеб, я еще раз хочу сказать, что это опасно, и я уже не понимаю, нужно ли это все… Когда мы обрабатывали Полину, я думала, вот привалило бабе счастье, проживет как королева всю жизнь. Грех не помочь. И что сейчас – Полина не в себе, она теперь действительно больна, а ты собрался выкинуть ее на улицу?..

– В Италию поедешь? – перебил ее Глеб.

– Что? – не поняла Марго. – Куда?

– В Италию. Продам дом, эту квартиру, бизнес. Куплю виллу на берегу моря, увезу туда жену. Тебе куплю студию где-нибудь в городе. Хочешь – снова открывай магазинчик. С оформлением документов помогу.

И Марго забыла о своих сомнениях.

– Глеб! – завизжала она. – В Италию!!! Я – в Италию?!! Обожаю тебя! Ты лучший мужик на свете!

Он улыбнулся, отставил опустевшую чашку.

– Налей еще кофейку и печенье испеки, что ли… Мотаешься тут без дела, не баба, а недоразумение. Ты печь-то умеешь? Смотри – плита вон в углу стоит!

– Я шарлотку могу, – засуетилась Марго, – Глеб, это правда? Продаешь бизнес? Уходишь из дела? Серьезно?

– Да, – ответил Глеб, – мне детей пора воспитывать. Семьей обзаводиться.

– Счастья тебе! – на этот раз вполне искренне поздравила Марго. – Как зовут молодую супругу-то?

– Светку? Кристиной.

* * *

Письмо Полины достигло адресата за час до того, как Петр, раздосадованный неудачным свиданием, вернулся в отель. Письмо пришло вместе с улыбающимся мужчиной, сообщившим, что написано оно рукой Дианы Стрелецкой. Как, вы не знаете, кто это?

Аглая не знала.

Это известная женщина-фотограф, талант международного масштаба. Правда, она почему-то давно ушла из профессии… может, поэтому и не знаете.

После такой протекции Аглая уделила письму особое внимание. Ей подумалось, что вдруг женщина-фотограф заинтересовалась ее центром и хочет сделать фоторепортаж. Поэтому Аглая не стала отправлять его к секретарю на рассмотрение срочности, а налила чашечку кофе и вскрыла письмо сама.

Несколько раз она перечитывала быстрые строчки, стремящиеся вниз по листку с вензелем отеля. Потом она задала несколько запросов поисковику, открыв сразу несколько вкладок, и профессионально-быстро поглотила огромный объем информации, вычленив самое важное и тревожащее, разложив для себя по полочкам.