Богоматерь Нильская

В марте идет дождь. В апреле – еще больше. Ну и пусть идет! Пусть! В амбарах полно зерна, дети бегают с круглыми животиками. На две недели каникул Вирджиния снова становилась «маленькой мамой», как и должно было быть – по старшинству. Она занималась братьями и сестрами, самого младшего носила на спине. Это были каникулы и для Леонсии. По вечерам малыши забрасывали Вирджинию вопросами, а она, будто в сказке, расписывала им чудеса лицея Богоматери Нильской. Но больше всего дочь радовала Леонсию в поле. Нет, лицей белых ничуть не изменил ее. Она первой, еще до рассвета, подтыкала свое покрывало и, стоя босыми ногами в грязи, начинала орудовать мотыгой. В поисках сорняков она ловко пробиралась между стеблями маиса, вокруг которых обвивались бобы, не повреждая те, что были посеяны в декабре. Она легко отличала ростки сорго от угрожавших им сорных трав и, чтобы их выполоть, ловко прыгала между комьями земли, под которыми был высажен сладкий картофель. «Моя дочка, – говорила Леонсия, – сразу видно! Как ей подходит ее имя: Мутамуриза – „Не заставляйте ее плакать“».

Во время прополки бобов Вирджиния сказала матери, что назавтра собирается съездить к Сколастике, своей тетке по отцу.

– Конечно, – сказала Леонсия, – тебе надо навестить тетушку. Как это я сама не предложила тебе этого еще раньше? Сколастика не моя сестра, она сестра твоего отца и носит его родовое имя, Ньогозенге. Я всегда говорила: с теткой тебе надо быть в хороших отношениях. Горе всем нам, если она рассердится! Тетка по отцу – это как грозовая туча. Что с нами было бы, если бы она тебя прокляла? Сколастика всегда приносила тебе удачу, она и с дипломом будет тебе полезна. Только нельзя же идти к тетке с пустыми руками. Что она обо мне подумает? А твой отец? Бери мотыгу, пойдем скорее, приготовим для Сколастики пиво из сорго.

Весь день они занимались приготовлением пива из сорго, без которого Вирджинии ни в коем случае нельзя было показаться у тетки. Леонсии было о чем беспокоиться. Дома ни амамеры – черного сорго, из которого готовят пиво, ни дрожжей умусембуро. Пришлось идти просить у соседок. У одних тоже не было, другие явно не желали делиться. И каждый раз визит требовал долгого разговора – из вежливости. Леонсия старалась не проявлять признаков нетерпения. Наконец старая Муканьонга после бесконечных жалоб на бедность и невзгоды нашего времени согласилась дать и того, и другого – на маленький кувшинчик. При наличии амамеры и умусембуро пиво из сорго готовится недолго, но надо было еще найти калебас изящной округлой формы с красиво изогнутым горлышком, подобрать к нему в качестве футляра одну из тонких плетенок, которые Леонсия мастерила сама, и украсить ее гирляндой из банановых листьев. Драгоценный подарок был завернут в полотенце для рук, привезенное Вирджинией из лицея, и положен в ее сумку.

Грузовичок остановился на рынке в Газеке. Вирджиния, которой благодаря ее школьной форме позволили ехать рядом с шофером, дождалась, пока, кряхтя и вытирая пот, из кабины выберется громадная тетка, которая на каждом повороте наваливалась на нее всем своим мягким, жарким телом. Пассажиры, ехавшие сзади, уже спрыгнули на землю и теперь доставали свои вещи: свернутые в трубку и перевязанные сизалевыми веревками матрасы, листы железа, двух коз, канистры с банановым пивом или с керосином… Из лавок, выстроившихся вдоль одной из сторон грязной рыночной площади, выбежали бои и принялись разгружать бидоны с пальмовым маслом и мешки с цементом, которых с нетерпением ждали пакистанцы.

Вирджиния вошла в лавку, купила бутылку «Примуса», потом долго торговалась на рынке с ворчливым старикашкой по поводу куска табака, который тот отрезал от длинной плетеной спирали, и наконец направилась к женщинам, устроившимся на потрепанных циновках и продававшим золотистые пончики из мисок, расписанных красными цветочками. Она купила три штуки под горящими от зависти взглядами мальчишек, которые днями напролет, все время, пока работал рынок, сидели по-турецки напротив торговок и не сводили глаз с этих недостижимых лакомств. Вирджиния пошла по тропинке, которая вела к холму, где жила ее тетка.

Узкая тропинка бежала вдоль гребня, возвышавшегося над насыпными террасами, которые спускались к засеянному маисом болоту. Отсюда открывался вид на холмы, по уступчатым склонам которых рассыпалось множество домиков – круглых и прямоугольных, крытых соломой или реже черепицей. Многие из них прятались в густых банановых рощах, так что об их присутствии можно было догадываться лишь по синеватому дымку, лениво поднимавшемуся над огромными глянцевыми листьями. На посаженных ровными квадратами кофейных деревцах уже краснели гроздья ягод. В болотистой низине еще сохранилось несколько кустов папируса, среди которых, не обращая внимания на работающих крестьянок, с небрежной грацией прогуливались четыре венценосных журавля.