Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)

– Степан Иванович, знаете, я не люблю напрягать голос. Придется убедить вас иначе…

В ту же секунду фонарь погас. Степа вскочил с места – кто-то шагнул в камеру. Дверь при этом – Косухин был уверен – и не думала открываться.

– Можете спрятать свой антиквариат, – голос звучал совсем рядом. – Да-да, я о мече, который так напугал здешних товарищей. Архизабавно, правда? Я не стал их переубеждать – из педагогических соображений… Присядьте…

Тон говорившего был настолько властным, и, главное, голос показался столь знакомым, что Косухин покорно сел.

– Здешние товарищи воспринимают вас весьма неадекватно, принимают вас за духа-мстителя Шекар-Гомпа. Забавно, весьма забавно…

Похоже, это слово очень нравилось говорившему. Степа между тем лихорадочно вспоминал, где он уже слышал этот голос, но память отказывала, словно кто-то поставил невидимую заслонку.

– …И даже полезно. В руках тех, кто здесь служит, имеется огромная сила. Вы послужите неплохой острасткой – чтоб не зазнавались. Но сами вы, надеюсь, не считаете себя духом?

Степа решил было не отвечать на провокационный вопрос, но не сдержался:

– А че? Все лучше, чем мертвяком ходячим из этого, чердынь, легендарного! Или собачкой вашей…

– Собачки не понравились? – неизвестный хмыкнул, но тут же голос стал суровым и жестким. – Товарищ Косухин, как вы считаете, кто главный враг нашей Революции?

– Мировой капитал, – отбарабанил Степа, даже не сообразив, что время для политбеседы выбрано не самое подходящее.

– Нет… Подумайте. Самое время.

Насчет последнего Косухин не поверил, но все же задумался:

– Ну, это… Мы, стало быть, враги всего прежнего порядка жизни…

– Да…

Слово прозвучало настолько весомо и тяжело, что Степа испуганно замолчал.

– Ни меня, ни вас не устраивает прежний порядок жизни. А что было и есть его основой, Степан Иванович? Что мы должны сокрушить прежде всего?

К своему немалому удивлению, Косухин и впрямь заинтересовался:

– Ну, страх, наверное. Люди боятся – голода, начальства… Ну, эта, безработицы…

– Верно. А что лежит в основе любого страха? Чего боятся люди больше всего?

– Смерти… – негромко проговорил Степа, и ему стало не по себе от этой простой мысли, – смерти…

– Да. Смерть – основа всего существующего порядка. Смерть – вот что мешает и будет мешать людям. Именно смерть – наш враг. Мы не говорим это на митингах, но не будет никакой победы, никакого великого будущего, если мы не уничтожим смерть…

Косухин помотал головой, соображая.

– Так ведь… Партия и собирается… Больницы там, здравоохранение…

Послышался смех – злой и оттого очень обидный.

– А чего? – взъярился Степа. – К попам, что ль, обращаться? Они-то вечную жизнь и обещают, чердынь-калуга!

Вновь смех, на этот раз вполне добродушный:

– Степан Иванович, ваша атеистическая девственность просто прелестна! Вы хоть Библию читали? Вспомните! Смерть – не результат чумы или «испанки». Люди получили ее вместе с проклятием. Был такой достаточно известный эпизод…

– Да не морочьте голову!..

Степа чувствовал – его не просто морочат. От него чего-то хотят, чего-то очень серьезного. Недаром этот, со знакомым голосом, так распелся!

– Вы еще вспомните про сад, как его?

– Эдемский, – охотно подсказал голос.

– Во-во, чердынь-калуга! Эдемский… Адам, Ева и этот… архангел с мечом в зубах… Вы мне лучше про Венцлава расскажите!

– О товарища Венцлаве мы еще поговорим. Сейчас о главном. Мы еще не можем победить Смерть до конца. Но даже те, кто пал ее жертвой, теперь служат нашему делу. Вас это так пугает?

– Не пугает… – Косухин задумался, уже всерьез. – Только неправильно это! Мертвые – они сами по себе. Уроды всякие, нечисть да нелюдь… Нечего им среди людей делать!

– Так говорят священники, – прервал его невидимый собеседник. – Они – наши враги, товарищ Косухин. Они – слуги нашего Главного Врага, Того, Кто придумал смерть.

– Как? – обомлел Степа. – Ведь Бога-то нет!

– Бога? Бога – нет…

Сказано это было таким тоном, что Косухину, несмотря на привычность этих слов, стало страшно. Только сейчас он понял, что означает эта очевидная для каждого большевика истина. Бога нет, зато есть Венцлав, есть Шекар-Гомп с его нелюдями, есть этот, говорящий из темноты… Степу в чем-то обманывали, более того, приводили к чему-то страшному. Куда более страшному, чем если б колчаковские контрразведчики выпытывали сведения об иркутском подполье…

– Бога нет, Степан Иванович, – продолжал неизвестный, на этот раз вполне спокойным тоном. – Но есть те, кто служит нашему врагу. Они столь же реальны, как Венцлав или ваши любимые собаки. Кстати, это не собаки, вы плохо разбираетесь в биологии… Главное – все, кто помогал вам на Челкеле и здесь – враги нашего дела…

Степа ничего не ответил. Выходит, врагами были не только белый гад Арцеулов, Наташа Берг и его брат, но и старик в пещере, командир Джор, монахи в тайном убежище. И тот, кто беседовал с ним у догорающего очага…