Болиголов (СИ)

Хлоя и Балда, в отличие от проводника, ни в какую случайность не поверили. Хлоя была уверена, что кара настигла того, кто пусть и косвенно, но виноват в том, что Джоф балансирует на грани жизни и смерти. Однако, ее разум совершенно не хотел связывать смерть Хамана с ночным уходом Роджера. Джоф, хоть и в опасности, но все-таки жив. А убивать старика из мести было бы неправильным и никак не вязалось с ее моральными принципами. Она могла понять убийство разбойника, напавшего на путников, убийство во имя спасения близких или самого себя, а такую месть, если бы это была она, понимать ей еще не доводилось. Да и Роджер не владеет магией, — он просто не мог одолеть опытного колдуна.

Балда же, наоборот, подумал, что Роджер был единственным, кто мог это сделать: никаких доказательств у него не было, только предположения, навеянные тайнами, окружавшими этого человека. Хаман не был похож на того, кто станет проводить эксперименты, рискуя своей жизнью и здоровьем, иначе бы он не дожил до таких преклонных лет. Однако Роджер тоже не был похож на человека, способного убить могущественного мага…

В конце концов Балда решил временно принять факт состоявшегося убийства Хамана Роджером, потому что эта версия была самой простой и логичной с точки зрения мотива, а в неудавшийся эксперимент он не верил.

Тогда оставалось понять, как Роджер сумел это сделать, и почему он пошел на убийство. Балда надеялся, что Роджер просто хотел поговорить с Хаманом и узнать, насколько тот причастен к отравлению Джофа, но все пошло не по плану, и маг спровоцировал их стычку, завершившуюся так плачевно для него. Но разве не знал Роджер, что все так закончится? Разве он не понимал, что самоуверенный маг не станет отчитываться перед воином, а просто попытается убить его, обвинив в воровстве, как тех воров из байки? Кажется, нелепые догадки и предположения зашли слишком далеко.

Что ж… В случившемся есть и свои плюсы. Если Роджер действительно был способен на такое, то их шансы добраться до селения и спасти Джофа резко увеличивались. Конечно, он, Балда, мог всего и не знать: хотя Соларус и покинул город со своими приближенными, в городе оставались и другие маги, и кто знает, какие у них с Хаманом были отношения. …Все становилось совсем запутанным.

Поэтому Балда решил остановиться на своей первоначальной версии событий и корректировать ее по мере появления новых знаний. О моральной стороне убийства он пока не думал. Как и о мотивах Роджера, столько лет державшего в тайне свои способности, а сейчас раскрывающего их…

Роджер и Кристоф ехали за повозкой и, кажется, не слышали, что там говорил прохожий. Строй никто не нарушил, и, не останавливаясь, они выехали за пределы города. Гулкий цокот сменился глухим топотом, появились редкие деревья, которые вскоре должны были перейти в густой лес. Дорога выглядела довольно тихой, казалось, что даже птицы приспособились к режиму Разбойничьего Стана. Музыка ветра ласкала уши, а его холод и скорость освежали лица.

Темп сразу взяли быстрый и придерживались его почти всю дорогу. Проводник громко и с энтузиазмом рассказывал Хлое и Балде какие-то интересные истории. Роджер и Кристоф ехали рядом, но беседы вести не могли — это удручало Кристофа, и он снова начинал ковыряться в себе. Ему сейчас было очень грустно от того, что он больше похож на балласт, нежели на полноценного члена их команды: он не может никого ни вылечить, ни защитить, и ему же самому нужна защита.

У Роджера была более конкретная и прозаичная цель: все его друзья должны добраться до безопасного места живыми. Поэтому он и выбрал позицию в арьергарде, чтобы видеть всех сразу и первым принять бой в случае погони. Опасность нападения спереди тоже существовала, но здесь Роджер рассчитывал на свои зрение, реакцию и навыки пращника и, само собой, на едущую впереди Хлою. Любому встречному сам Роджер мог показаться безоружным всадником, но мало нашлось бы лучников, которые смогли бы успеть снять лук, вставить стрелу, прицелиться и выстрелить раньше, чем он совершит свой смертоносный бросок, с учетом того, что нужно достать пращу, камень и сделать замах. Если бы его спутники знали, как он перестраховывается, то могли бы испугаться за его психику, но они просто не знали его прошлого.