Болиголов (СИ)

Балда надел кольчужный капюшон, чтобы скорее к нему привыкнуть. Ранним утром как раз было не жарко, но ближе к обеду в этой штуке придется попотеть. Он сел на место возницы и направил лошадей к воротам. Пока все возились со своими вещами, Хлоя налаживала контакт с магическим жеребцом, который почему-то не считал серьезными наездниками тех, кто был ниже его и весил на порядок меньше. Он пытался вырвать поводья из хрупких девичьих рук, но Хлоя впилась в ремни, как клещ. Балда уже хотел пойти ей помочь, но Роджер остановил его удивленным взглядом. Неужели Балда не понимает, что лошадь и наездник должны сами установить связь друг с другом, и никто им в этом не поможет. Балда понял этот взгляд и остановился. В дружеском порыве помочь девушке он совсем забыл то, чему сам мог обучить любого. Конь недолго возился с Хлоей, но в итоге позволил ей сесть. Что-то подсказывало жеребцу, что сейчас не лучшее время показывать, что он здесь самый лучший, тем более, что на это звание никто, кроме него, не претендовал. Кристоф чувствовал себя хорошо, но по-прежнему не мог говорить и колдовать. Он последним вскочил на коня, следом за проводником и Роджером, и они выехали.

Проводник на всякий случай рассказал Балде дорогу до выезда из города, чтобы тот не плутал по улочкам, но в этом не было особой необходимости, поскольку сам он поехал впереди. Сейчас Балда помнил каждый поворот и каждый закоулок, по которому они ходили в эти три дня, он помнил все те места, где когда-либо побывал, лица и голоса всех людей, которых когда-либо видел. Помнил всех, кроме одного — своего отца. Тот человек рядом с его матерью возникал в памяти словно безликий призрак, которого никогда не существовало.

Лошади шли ровно, гулко цокая по мощеной дороге. Уже сейчас сами собой определились места каждого в их немногочисленном кортеже: Хлоя и проводник выехали вперед повозки, а Роджер с Кристофом ехали позади. Хлоя хотела, чтобы Балда и Джоф были в ее поле зрения — она могла оборачиваться и улыбаться Балде, вселяя в него надежду на успех их поездки и уверяя, что с Джофом все будет хорошо. Проводник поехал впереди, скорее всего, по привычке, ведь сбиться с главной дороги не представлялось возможным.

Случайный прохожий, которого они нагнали, узнал проводника и помахал ему рукой.

— Куда это вы в такую рань? — поинтересовался пропитый голос.

Скрытого тентом Джофа чужак не видел, а значит, не сможет растрепать о нем.

— Самое время, пока жары нет. Не ночью же выезжать из Разбойничьего Стана! — ушел от ответа проводник.

— И то правда. Приезжих в это время обычно и увозят отсюда — пьяных. А то их вообще не выгонишь из города: утром они расползаются отсыпаться, а в обед им уже жарко и затягивает городское веселье. Так некоторые сами своим слугам велят, чтобы их спать не укладывали, а сразу везли утром подальше от этого города-ловушки.

— Ха-ха! Это да. Наш городок из кого хочешь все соки выжмет и выплюнет одну шкурку. — Проводник не спешил отделаться от прохожего — боялся лишних подозрений. А Хлоя подумала, что из города удобно вывозить больных и мертвых, — все подумают, что развозят пьянчуг по домам.

— Если бы только соки, так этот город еще и все золото из кармашков повычистит, — не унимался и не отставал знакомец.

Впрочем, пусть болтает, дальше города этому проходимцу дороги нет.

— А про Хамана слыхали? Доигрался старикашка со своими экс. пекс. шментами, черт, что за слово. Со своими опытами доигрался. Сегодня ночью так рвануло у него в доме, что удивительно, как сам дом не развалился. В общем шуме никто не понял, что случилось: обычный городской шум, похожий на хлопушки, которыми встречают богатеев. Только по сорванной с петель двери и валившему из проема дыму поняли, что здесь что-то не так. Сразу кого-нибудь из трезвых — чтобы зайти к нему — не нашлось, а пьяные даже и не поняли, что случилась беда. Вот недавно, когда там все выветрилось, нашли его мертвым прямо за прилавком с перекошенным от ужаса лицом. Говорят, отравился! И вся его магия ему не помогла. Даже сильнейшие маги не застрахованы от нелепой смерти — такие дела.

Эта новость удивила Балду и Хлою. Проводника же она просто потрясла. Он смотрел на прохожего выпученными недоверчивыми глазами. Он прожил в этом городе слишком долго и неплохо знал Хамана и все связанные с ним истории. В селении считали, что Хаман, несмотря на всю свою жадность и скупость, был одним из сильнейших магов всего Средиземнолесогорья, а такие маги не умирают от случайностей. Возможно, Хаман дорвался до какого-то могущественного артефакта древности и, пытаясь влезть в него без необходимых знаний, поплатился жизнью. В любом случае это было удивительное совпадение — то, что Хаман умер как раз в утро их отъезда. Но на их планах это никак не отразилось.