Болиголов (СИ)

Кто ты, Роджер? Черный джинн пустыни!? Нелепое название из трех довольно обычных слов, которые, произнесенные вместе, внушали ужас не одному поколению магов нового мира. В последние столетия существования высшей школы магии о нем уже никто не помнил, он был лишь строчкой из учебника, безымянным примером мага-неудачника, которого лишили магии. Слухи об убийце магов лишь набирали свой неспешный ход, но никто не обращал на это особое внимание, потому что маги умирали и раньше, и от старости, и в войнах, и даже от нелепой случайности: на кухнях, в борделях, отравленные несвежими продуктами, не успевшие вылечиться, глупые, самовлюбленные и с невероятным самомнением, чуть меньшим, чем когда-то было у него. Магический вампир? На заре своего становления он лишь пытался отобрать магию у тех, кто ею обладал, но все было без толку. Он лишь вытягивал магическую энергию и распылял ее в пустоту, потому что она избегала его, она не желала иметь с ним ничего общего. Он выискивал слабых магов и истощал их до потери сознания, но даже так не мог отобрать их магию — она все равно оставалась их неотъемлемой частью. Он мог лишить их жизни и кого-то даже лишал, но не этого он хотел в своей безумной и черной мести. Он хотел превзойти эту проклятую школу, вернуться и показать всем, что нет никакого мира магии — есть только он, уникум, маг, не владеющий магией, который один может изменить весь этот мир.

А потом все внезапно оборвалось — случилась эта короткая война, и больше не осталось никакой высшей магической школы, не осталось никаких высших магов, все перевернулось вверх дном. Он пропустил этот день, узнав о том, что мир безвозвратно изменился лишь по странным, неестественно ярким радугам и цветным дождям, шедшим месяцами. Он с опозданием узнал, что сбылась его черная мечта — высшая школа магии больше не существовала! Ни на одно мгновение он не стал счастливым. Весь черный смысл его существования исчез — не было больше тех, перед кем он бы мог упиваться своей новой невероятной силой. Он думал, что все это ложь и обман, что они все попрятались, скрылись, затаились и ждут своего часа, но он все проверил, он все обыскал, он сотни лет носил внутри себя нелепую надежду, что мир может вернуться в свое прежнее русло. Да, оставались маги, разбредшиеся по некогда существовавшим странам. Да, кто-то из них продолжал существовать в артефактах, и, возможно, кто-то из высших стал джинном, но это все было уже не важно. Перестала существовать сама школа! Он жил и думал, что когда-нибудь вернется в нее, населенную теми, кто родился на тысячелетие позже его ужасной магической казни, и войдет в нее неуязвимый для магии и ошарашит всех своими способностями, и наведет поселит ужас в сердцах на учеников, учителей и высшего руководства, а после смилуется и, унизив всех этих выскочек, выгонит их и займет их место, и сам станет преподавать совершенно новый предмет. О, небеса, какая тупая наивность, жившая в нем сотни лет. Он вбил себе в голову черную и жгучую идею мести и носил ее в своей душе долгое время. Сначала он пестовал ее в своих снах и представлял, как все произойдет, но чем дальше летели годы, собирающиеся по капле в столетия, чем больше он взрослел и рос в новой ипостаси того, кому даже названия нет, тем реже он возвращался к этой затее мести, тем меньше он пытался ее вообразить, боясь и понимая, какой же она покажется ему тупой, наивной и нелепой.

Школа перестала существовать, мир возродился новым и уникальным, а он, тогда еще даже не Роджер, почувствовал себя абсолютной пустышкой, будто не только магия не хотела его признавать, но и сама жизнь этого не хотела. Радость, счастье, удовольствие, грусть, тоска и горе, — все обтекало его, как звенящий и быстрый ручей с легкостью обтекает здоровенный и тупой камень, оказавшийся на его пути.

Магов стало меньше, а магии стало больше. Стал ли мир от этого лучше или хуже, кто может ответить? Роджер как-то встретил одного такого же бывшего мага, как и он. Никакими словами он не смог бы объяснить, как он понял, что этот человек такой же, как и он сам, один из тех трех идиотов или счастливцев, лишенных магии. И тот тоже понял, что перед ним такой же неудачник. И он, и Роджер тогда путешествовали с магами, чьей магией поддерживали свое существование. И Роджер быстро почувствовал, что его собственный уровень развития намного выше, потому что видел, что маг, спутник того человека, чувствует грубое вмешательство в свою магическую ауру, но не может понять, что происходит. Роджер был последним их трех магов, кого лишили магии, и он уже был лучше, чем один из трех. Они обмолвились ненужными словами, ни разу не коснувшись того, о чем спрашивали их глаза. Роджеру нечего было спрашивать, и он не стал бы ничего отвечать, а вот у того человека было много вопросов, но он и без слов понял, что перед ним кто-то совсем другого уровня, и лучшее, что он может сделать, это убраться подальше и продолжить свое жалкое существование.