Болото (ЛП)

Что-то толкнуло Юджина в бедро, и он неосмотрительно опустил взгляд. Пустые глазницы уставились на него. Бенуа… Юджин узнал его лишь по скулам. Зажав рот рукой и, пошатываясь, он отошел от тела бывшего любовника, дико озираясь по сторонам. Он мог бы увидеть здесь хозяйку квартиры, в которой жил, или Мердока с семьей. Все они стали частью этого ужасного хора, ожидая, когда он поддастся их зову.

— Ты никого не пощадишь?

— Никто этого не заслуживает, — отрезала она, затем успокоилась и пригладила волосы назад.

Вода доходила ей до плеч, а Юджину до талии. Трупы плавали со всех сторон, гнилые конечности обвивались вокруг его рук и ног, удерживали его на месте. Юджин случайно задел кого-то рукой: холодная слизь, как дохлая рыба. Раньше он не замечал запаха, но теперь, вонь стала невыносимой. Тяжелая, тошнотворная сладость гниения засела у него в горле, будто запах исходил из его собственного тела.

—А отец Латимер? — запах обрел вкус и попал на язык, стоило Юджину открыть рот. — Говорили, он ушел на пенсию, но вы и его поймали, не так ли? Как ты и хотела.

— Он все еще жив. Я хотела, чтобы он увидел, что сотворил.

Мэри Бет подняла руку из воды, и Юджин проследил за ее пальцем до широких черных ветвей деревьев-близнецов. Между ними висел отец Латимер, молодое деревце торчало из воды и исчезало между ног священника, пронзая его насквозь. Ветвистая верхушка торчала у него между губ. Его руки были раскинуты в стороны, а ветви старых деревьев росли, пробиваясь сквозь сухожилия и кости. Глаза священника остекленели, виднелись одни белки, их облепили мухи, а рот растянулся вокруг ствола в гротескном, беззвучном крике. Аллигаторы уже поживились им: его туловище было разорвано от груди до паха, внутренности свисали, как веревки, поблескивая в тусклом свете, но он был жив. Кровь застыла на его бедрах, густая и черная. Юджин в ужасе смотрел, как голова священника дернулась, и тот задвигал губами по дереву в агонии, а может в молитве.

Юджин заставил себя смотреть, пока острая, головокружительная тошнота, заставившая его разум дрожать от паники, не превратилась в звон в ушах. Мэри Бет вершила правосудие, но Юджин был слишком труслив, чтобы справиться с этим. Он обязан ей, и должен смотреть на расправу не дрогнув. Отец Латимер слабо сопротивлялся, его невидящие глаза закатывались, язык снова и снова вырывался из разбитого рта. Юджин не понимал, как священник до сих пор жив, и терзал свое сердце в поисках хоть капельки сочувствия. У этого человека не было ни суда, ни присяжных, и только то, что осталось от Мэри Бет, могло вершить суд.

— Хорошо, — прошептал Юджин и облизнул потрескавшиеся губы; омертвевшая кожа была шершавой под языком, а из трещины на нижней губе сочилась кровь, но скоро все закончится. — Меня ждет та же участь?

Это то, чего он заслуживал. Теперь, когда воспоминания всплыли на поверхность, это было все, о чем он мог думать, снова и снова прокручивая ужасающие события в голове. Он просто стоял там, парализованный и бесполезный, наблюдая за происходящим. Если действия священника заслуживали такой участи, то бездействие Юджина тоже.

Мэри Бет задумалась и помотала головой. Ее волосы разметались по поверхности прибывающей воды, как упавший ореол.

— Когда-то мы были друзьями. Закрой глаза и подойти ко мне. И все будет кончено.

Юджин подумал о могилах своих родителей — надгробия, теплые от летнего солнца, медленно обрастающие мхом. Подумал о своей квартире, которая стала ему родной — пусть душной и жаркой, даже с лениво вращающимся потолочным вентилятором, и черным пятном, разрастающимся повсюду. Вспомнил о фотографии Бенуа, спрятанной в ящике ночного столика, но изображение на ней, подсознание заменило мертвецом. И конечно самое яркое воспоминание — Джонни Уокер, прекрасный и опасный, жар его поцелуев и прикосновений, их тела, прижатые друг к другу, пока Юджин, задыхаясь, перемежал проклятия с молитвами над сырой, заплесневелой Библией… Выстрелы, падающие на асфальт гильзы, обреченный город… Мягкие губы, прижимающиеся к его губам…

Закрыв глаза, он шагнул вперед. Заводь с каждой минутой становилась все глубже, вода поднялась ему до подбородка.

И снова воспоминания: Мэри Бет, сидящая во дворе церкви с коленями, зелеными от травы, а в волосах цветы из церковного сада.

Юджин затаил дыхание и сделал еще шаг. Вода не была ни теплой, ни холодной, только смрадно пахнущей и густой от гниющей плоти.

Ему вновь привиделась Мэри Бет… Перед тем как войти в церковь она остановилась на солнышке и оглянулась на Юджина через плечо, ее волосы ниспадали водопадом, а серые глаза были темными и непроницаемыми. Неужели священник уже тогда начал приставать к ней? Знала ли она, чем это закончится? Знала ли она…

Еще шаг, и вода сомкнулась над головой Юджина…

XVIII