Большая книга славянских мифов

Княжна подала пояс Бивою и сказала, что сестра ее Кази сама выбрала для него эту награду среди сокровищ отца.

– Змеиный зуб и стебель чудодейственной травы зашиты в том поясе, – произнесла Кази с улыбкой. – Носи его, и никогда, даже в темные ночи, не заблудишься ты в дремучем лесу: не страшны будут тебе ни корень волшебный, ни ведьмы, ни ночные чудовища.

Поклонился молодой герой Либуше и Кази и поблагодарил их за ценный подарок. А все вокруг громко восхваляли княжон, почтивших мужскую удаль и силу.

7

Снова закипело веселье и не утихало до ночи.

На восходе солнца стал собираться Бивой домой, в родное селенье. Узнав о его сборах, к Бивою пришел управитель и сказал, что его ждет конь, оседланный по приказанию Либуше, а Кази тоже готовится в путь-дорогу в свой замок.

Опоясав себя драгоценным подарком, что получил вчера от княжон, вскочил Бивой на коня. Поблагодарил Либуше и отправился в путь, присоединившись к дружине сестры ее Кази.

Выехав ворота, все оглянулись и увидели на перекладине над воротами огромную голову дикого кабана, которого Бивой убил накануне. Черная и щетинистая, она свирепо скалила клыки.

Недолго пришлось Бивою ехать с дружиною Кази. Подозвала его княжна, и они продолжали свой путь рядом. А когда доехали до распутья, свернул со своей дороги Бивой и повернул коня вслед за Кази, прямо к ее замку, могучие валы которого отражались в водах Мжи.

Еще не минула осень, когда Бивой покинул свое селенье и род и навсегда поселился в Казином граде. Так сильно полюбила Бивоя княжна, что назвала его своим мужем.

Князь-пахарь

1

Некоторые мужчины-воины были недовольны, что ими правит Либуше. «У женщин волос долог, а ум короток», – ворчали они. Узнала об этом Либуше и сказала: «Выберите сами себе господина, а я стану его женой». И назвала она место, где находится будущий князь, и его имя: ведь она умела пророчествовать.

На следующий день послы взяли княжескую одежду и коня и отправились на место, которое указала им Либуше. Как она и предсказала, они увидели селянина, который в одежде кмета[16]

пахал землю на пестрых волах. Звали его Пржемысл. Послы поклонились ему и сказали:

– Здравствуй, наш князь! Оставь волов и одежду кмета и садись на дорогого коня!

Остановился пахарь, воткнул в землю свою палку – и вырос из нее куст орешника. Затем он распряг волов и сказал им:

– Отправляйтесь туда, откуда пришли.

И волы сразу же исчезли, словно их и не было. Люди, видевшие это, были поражены. Пржемысл пригласил послов отведать его крестьянской еды – хлеба и воды. И показалась им простая еда слаще любых яств.

После этого пахарь надел княжескую одежду, сел на горячего коня и поехал в сопровождении послов к Либуше, которая вскоре стала его женой.

2

Вместе с Либуше Пржемысл установил строгие, но мудрые законы, которым с тех пор подчинялись трудолюбивые чехи. А чтобы народ не забывал, что первым его князем был пахарь, долго хранились в княжеском дворце сплетенные из лыка лапти Пржемысла. Они напоминали о том, что труд пахаря – основа жизни.

Клад Либуше

1

После свадьбы спустилась Либуше с Пржемыслом в глубокое подземелье, в котором лежали груды золота и серебра.

– Теперь этот клад твой! – сказала Либуше, показывая на скрытые в скале богатства. – Ты можешь взять столько сокровищ, сколько сочтешь нужным.

Но Пржемысл покачал головой.

– Пусть клад остается здесь. Свое богатство я добуду сам.

Потом княгиня привела супруга в сад, на то место под старыми липами, где сверкала серебряная голова грозного Перуна…

С тех пор Либуше с Пржемыслом любили сидеть в священном месте одни, проводя время в мудрых беседах. Часто гуляли они в сумраке рощи над Езеркой – там, где купалась Либуше девушкой со своими подругами, где расчесывали они ей прекрасные волосы и пели песни, милые ее сердцу.

2

Однажды стояла Либуше со своим мужем Пржемыслом, старейшинами и всей дружиной на скалистом утесе высоко над Влтавой.

Длинные тени лежали на буйно цветущих лугах, по которым бежал Ботич-поток. Роща на Волчьих воротах была залита светом заходящего солнца. Последние лучи золотили хлебные нивы, простиравшиеся в долине под Волчьими воротами и на обширной возвышенности правого берега Влтавы.

Все любовались прекрасным урожаем и, глядя на зреющие хлеба, радовались такой благодати. Один из старейшин вспомнил, что предстало глазам его много лет назад, когда стоял он на этом утесе с другими старейшинами.

– Какая глушь тут была! Лес да лес, вон как там! – И он махнул рукой на запад, на горы, лежащие за светящейся под солнцем рекой.

Все, стоявшие на Вышеградской скале, устремили взоры туда, куда указывал старец, – через реку с островами, на непроходимые дебри, что тянулись от берега вверх по склонам холмов, по Петржину, по Страгову[17], по всему обширному плоскогорью и дальше, сколько видел глаз.

Из-за вершин деревьев подымался вдали ровный столб белого дыма. Верно, какой-нибудь охотник зажег костер в лесной чаще.