Большая книга славянских мифов

Если у покойника было три жены, и одна из них утверждала, что она особенно любила его, то женщина приносила к его трупу два столба. Их вбивали стоймя в землю, потом клали третий столб поперек, привязывали посреди этой перекладины веревку. Женщина становилась на скамейку, завязывая конец веревки вокруг своей шеи. После того скамью убирали из-под нее, и она оставалась повисшей, пока не задыхалась и не умирала. Затем ее тело бросали в огонь, где оно и сгорало.

Особенно возмутили Садко человеческие жертвоприношения. Островитяне не делали разницы между конями и людьми. Стоило только знахарю или колдуну указать на человека, как того вешали на дерево, во славу Одноглазому Лихо.

Задумал тогда Садко избавить народ от злобного чудовища. С небольшим числом самых отважных корабельщиков отправился он в гущу леса.

8

Долго шли новгородцы. Заблудились. Наконец увидели поляну, на которой стояла большая изба.

А уже ночь наступила. Вошли в избу. Там оказалось пусто и нехорошо.

Решив немного передохнуть, новгородцы сели на лавку. В это время показалась высокая женщина, худая, кривая на один глаз.

– А! – закричала она с порога. – У меня гости!

– Здравствуй, хозяйка. Оставь нас переночевать, – попросили новгородцы.

Женщина, крепко запирая за собой дверь, усмехнулась.

– Ну, хорошо. Будет мне, Одноглазому Лихо, чем поужинать!

Садко и его люди, хотя не робкого были десятка, но перепугались. Вот Лихо затопила печь, подошла к гостям, взяла одного корабельщика, зарезала. Затем посадила на угли и съела.

Садко задумался: что делать, как быть? Но так ничего не смог придумать.

Прошло несколько дней. Возвращаясь каждый вечер, Лихо съедала по новгородцу. И так, пока не остался один Садко.

– Хозяйка, я кузнец, – сказал он.

Лихо обрадовалась:

– Скуй мне глаз!

– Да есть ли у тебя веревка? – спросил Садко. – Надо тебя связать, а то ты не дашься. – Лихо пошла, принесла две веревки, одну потоньше, а другую толще.

Вот Садко связал ее той, которая была потоньше.

– Ну-ка, хозяйка, повернись!

Лихо повернулась и разорвала веревку.

– Нет, – сказал Садко, – эта не годится.

Взял он толстую веревку да этой веревкой скрутил ее хорошенько.

– Повернись-ка, хозяйка!

Лихо повернулась – не порвала. Вот Садко взял шило, разжег его, наставил ей на здоровый глаз, взял топор да обухом как ударит по шилу! Лихо вскочила – и, разорвав веревку, села на пороге.

– Злодей, теперь не уйдешь от меня!

9

Вот вернулись с поля овцы. Лихо загнала их ночевать в свою избу. Поутру, когда она стала выпускать стадо, Садко залез в овечью шкуру и подполз к Лихо. Она схватила его за спинку и выкинула.

Тогда Садко встал и сказал:

– Прощай, Лихо! Натерпелся я от тебя!

Женщина принялась грозить ему.

– Постой, еще натерпишься!

Пошел Садко и уже почти из леса выбрался. Смотрит: в дереве топорик с золотой ручкой. Захотел себе забрать.

Но, подумав, взялся за топорик левой рукой. А рука и пристала к нему. Никак не оторвешь. Оглянулся Садко назад: идет к нему Лихо и кричит:

– Попался!

Садко вынул нож и давай пилить свою руку. Отрезал ее и убежал.

Вернувшись к кораблям, Садко велел выковать себе железную руку. После этого собрал оставшихся корабельщиков.

Пошли новгородцы в лес и, найдя избу с Одноглазым Лихо, подперли ее рогатинами, да подожгли. Завыло между деревьями, затряслась земля. Наконец от избы остались угли да куча человечьих костей.

После этого новгородцы отплыли от проклятого острова, держа путь к родным берегам.

10

Не один год плыли люди Садко по морю. Наконец показались вдали берега Нево-реки.

Но вдруг налетела свирепая буря. Забило корабли волнами, Стрибожьи внуки ветры, словно изловчаясь друг перед другом, пошли рвать белые паруса и гнуть, как ветки, толстые мачты.

Собрались корабельщики к Садко на корабль.

– Что нам делать?

Подумав, сказал им Садко:

– Други мои, видно, гневается на нас владыка Йеса. Мы двенадцать лет по морям плаваем, но за это время еще ни разу не заплатили ему дани ни серебром, ни золотом. Возьмите бочку серебра, бросьте ее в море. Может, Йеса нас помилует.

Взяли корабельщики бочку серебра, бросили в море, но буря только сильнее разыгралась.

– Видно, мало жертвы владыке Йесе, – сказал Садко. – Берите бочку красного золота и спускайте в синее море.

Бросили в море бочку золота – затрещали борта кораблей под ударами мощных волн.

Задумался Садко:

– Не нужно Йесе ни серебро, ни золото, а нужна человечья голова. Кинем в море жребий: чей жребий на дно пойдет, тому и идти в синюю пучину.

Нарезали корабельщики чурки из ясеня, кинули на грозную волну: все чурки поверху поплыли, одна чурка Садко на дно пошла.

Пригорюнился Садко:

– Это, братья, неправильные жребии. Спустите жребии из черного железа.

Спустили корабельщики жребии из черного железа, а Садко спустил жребий из ясеня. Все жребии по воде поплыли, будто гуси по заводи, а жребий Садко пошел ключом ко дну.

Не хотелось Садко в море идти. Решил он снова схитрить:

– Еще раз бросим, други, жребии. Бросим кленовые жребии, а чей жребий по воде поплывет, тому в море идти, других выкупать.

Бросили жребии кленовые, а Садко бросил жребий из черного железа, весом в десять пудов.