Большое собрание сочинений в одном томе

Я бросил взгляд на своего друга, склонившегося над древним фолиантом; на лице его застыло странное выражение. Он выпрямился в кресле:

– На сегодня хватит. Меня утомили бесконечные догадки и вопросы. Нужно пойти в музей, забрать оттуда камень и сделать то, что должно.

– Как скажешь. Отправишься в Кройдон?

Он кивнул.

– Значит, мы оба едем домой, – решительно подытожил я.

III

Нет нужды перечислять все, что случилось в последующие две недели. В те дни я был одержим безостановочной, изнуряющей борьбой между желанием вернуться к таинственному дереву, навевавшему сны, жаждой освободиться от него и лихорадочным страхом перед ним и всем, что было с ним связано. Тому, что я туда не вернулся, я обязан скорее воле случая, нежели собственной воле. Я знал, что Теюнис с недюжинным усердием взялся за расследование, тайно отправившись куда-то на автомобиле, и вернулся при весьма туманных обстоятельствах. В наших беседах по телефону он намекал, что позаимствовал загадочный, древнейший объект, упоминавшийся в старинной хронике под именем Камня, и пытался использовать его при изучении оставленных мною фотографий. Он что-то говорил о «рефракции», «поляризации» и «неизвестных пространственно-временных плоскостях», давая понять, что трудится над созданием подобия камеры-обскуры для исследования удивительных снимков с помощью Камня.

На шестнадцатый день я получил тревожный звонок из кройдонской больницы. Теюнис находился там и безотлагательно желал меня видеть. Он перенес некоего рода припадок: друзья обнаружили его лежащим ничком на полу дома в бессознательном состоянии, незадолго до того услышав жуткие, агональные крики. Он все еще был слаб и беспомощен, но пришел в чувство и горел желанием чем-то поделиться со мной, а также поручить мне некое важное задание. Больше мне ничего не сказали, и уже через полчаса я был у постели друга, пораженный тем, как скоро волнения и тревоги исказили его черты. Первым делом он попросил удалиться медицинских сестер, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз.

– Сингл, я видел его! – проговорил он надорванным, хриплым голосом. – Ты должен уничтожить все фотографии – все до единой. Я отправил тварь обратно, сумев увидеть ее, но от фотографий лучше избавиться. Это дерево исчезло с того холма, по крайней мере, до тех пор, пока вновь не придет Год Черного Козла. Теперь ты в безопасности – ты и весь род людской.

Он помолчал, переведя дыхание, и продолжил:

– Вынь Камень из аппарата, положи его в сейф – комбинация тебе известна. Он должен вернуться туда, где был – настанет время, когда он вновь понадобится, чтобы спасти мир. Пока меня отсюда не выпускают, но мне будет спокойнее, если я буду знать, что он в надежных руках. Не вздумай глядеть в аппарат, иначе с тобой случится то же, что случилось со мной. Сожги эти чертовы фотографии – ту, что в ящике, и остальные тоже.

Силы покинули Теюниса, и сестры попросили меня уйти. Он откинулся на подушки и закрыл глаза.

Еще через полчаса я был у него дома, с удивлением взирая на длинный черный ящик, стоявший на библиотечном столике, и опрокинутое кресло рядом с ним. Повсюду валялись бумаги, что разметал ветер, дувший в распахнутое окно; рядом с ящиком лежал конверт с моими снимками, при виде которого мне стало дурно. Лишь мгновение ушло на то, чтобы изучить ящик и вытащить с одного конца первую фотографию дерева, а с другого – необычный кристалл цвета янтаря, ограненный столь странным образом, что определить его происхождение не представлялось возможным. Кристалл отозвался во мне теплом, подобным электрическому разряду, и я не без труда упрятал его в настенный сейф Теюниса. Прикоснувшись к фотографии, я едва не лишился самообладания. Даже спрятав ее в конверт, где лежали остальные снимки, я жаждал сохранить ее, пожирать ее глазами, бежать туда, на холм, где стоял изображенный на ней объект. Память мою терзали мысли о странном сплетении линий и деталей, накладывающихся друг на друга картин и том, что таилось за полузнакомыми образами. Но вмешательство здравого смысла дало мне силы и мужество справиться с неопределенностью и страхом; я поспешно разжег огонь в камине и наблюдал за тем, как загадочный конверт сгорает дотла. Я почувствовал, что землю миновала ужасная участь, которой и я сам едва сумел избежать, – и ее чудовищности ничуть не умаляло то, что природа ее оставалась для меня загадкой.

О том, что стало причиной колоссального потрясения, пережитого Теюнисом, я могу лишь догадываться, но малодушно гоню эти мысли прочь. Стоит отметить, что у меня не было ни малейшего желания смотреть в аппарат до того, как я извлек оттуда Камень и фотографию. Я был уверен в том, что образ, открывшийся благодаря магии и преломляющей силе древнего кристалла, не был предназначен для глаз простого смертного. Что бы это ни было – я побывал с ним рядом, и воля моя полностью подчинилась тому, что таилось на том далеком холме, приняв обличье дерева среди чуждого ландшафта. Не хочу знать, от чего я бежал в тот день.