Бомба для председателя

«В конце концов, я сделал свое дело, - продолжал размышлять Штирлиц. - Дурашка, он думает, что своей медлительностью загипнотизирует меня и я начну метаться. Бог с ним. Пастор может заговорить, но это не так страшно. Главное, Плейшнер предупредил наших о провале Кэт и о том, что Вольф начал переговоры. Или начинает их. Наши должны все дальше организовать, если я провалюсь, - они теперь понимают, в каком направлении смотреть. Моего шифра Мюллер не узнает - его не знает никто, кроме меня и шефа. От меня они шифр не получат - в этом я уверен».

- Вот, - сказал Мюллер, достав из конверта три дактилоскопических отпечатка, - смотрите, какая занятная выходит штука. Эти пальчики, - он подвинул Штирлицу первый снимок, - мы обнаружили на том стакане, который вы наполняли водой, передавая несчастному, глупому, доверчивому Холтоффу. Эти пальчики, - Мюллер выбросил второй снимок, словно козырную карту из колоды, - мы нашли… где бы вы думали… А?

- Мои пальчики можно найти в Голландии, - сказал Штирлиц, - в Мадриде, Токио, в Анкаре.

- А еще где?

- Я могу вспомнить, но на это уйдет часов пятнадцать, не меньше, и мы пропустим не только обед, но и ужин…

- Ничего. Я готов поголодать. Кстати, ваши йоги считают голод одним из самых действенных лекарств… Ну, вспомнили?

- Если я арестован и вы официально уведомите меня об этом, я стану отвечать на ваши вопросы как арестованный. Если я не арестован - я отвечать вам не буду.

- Не буду, - повторил Мюллер слова Штирлица в его же интонации. - Не буду.

Он взглянул на часы: если бы вошел Рольф, он бы начал с передатчика, но Рольф задерживался, поэтому Мюллер сказал:

- Пожалуйста, постарайтесь стенографически точно воспроизвести - желательно по минутам, - что вы делали после телефонного разговора из комнаты спецсвязи, куда доступ категорически запрещен всем?!

«Он не открыл третью карточку с пальцами, - отметил Штирлиц. - Значит, у него есть еще что-то. Значит, бить надо сейчас, чтобы он не был таким уверенным дальше».

- После того как я зашел в комнату спецсвязи, - связистов за халатность надо предать суду, они оставили ключ в двери и ринулись, как зайцы, в бомбоубежище, - я встретился с партайгеноссе Борманом. И провел с ним более двух часов. О чем мы с ним говорили, я, естественно, вам отвечать не стану.

- Не зарывайтесь, Штирлиц, не зарывайтесь… Я все-таки старше вас - и по званию, да и по возрасту тоже.

«Он ответил мне так, давая понять, что я не арестован, - быстро отметил для себя Штирлиц. - А если так - у них нет улик, но они их ждут - и от меня тоже. Значит, у меня еще остался шанс».

- Прошу простить, группенфюрер.

- Вот так-то лучше. Итак, о чем вы говорили с Борманом? С партайгеноссе Борманом?

- Я смогу ответить на ваш вопрос только в его присутствии - прошу понять меня правильно.

- Если бы вы ответили мне без него, это бы, возможно, избавило вас от необходимости отвечать на третий вопрос…

Мюллер еще раз посмотрел на часы - Рольф должен сейчас спускаться вниз, Мюллер всегда считал, что удивительно точно чувствует время.

- Я готов ответить на ваш третий вопрос, если он касается меня лично, но не интересов рейха и фюрера.

- Он касается лично вас. Эти пальцы мои люди нашли на чемодане русской радистки. И на этот вопрос вам будет ответить труднее всего.

- Почему? На этот вопрос мне как раз нетрудно ответить: чемодан радистки я осматривал в кабинете у Рольфа - он подтвердит.

- А он уже подтвердил это.

- В чем же дело?

- Дело в том, что отпечатки ваших пальцев были зафиксированы в районном отделении гестапо еще до того, как чемодан попал к нам.

- Ошибка исключена?

- Исключена.

- А случайность?

- Возможна. Только доказательная случайность. Почему из двадцати миллионов чемоданов, находящихся в берлинских домах, именно на том, в котором русская радистка хранила свое хозяйство, обнаружены ваши пальцы? Как это объяснить?

- Хм… Хм… Объяснить это действительно трудно или почти невозможно. И я бы на вашем месте не поверил ни одному моему объяснению. Я понимаю вас, группенфюрер. Я понимаю вас…

- Мне бы очень хотелось получить от вас доказательный ответ, Штирлиц, даю вам честное слово, я отношусь к вам с симпатией.

- Я верю.

- Сейчас Рольф приведет сюда русскую, и она поможет нам сообразить - я уверен, - где вы могли «наследить» на чемодане.

- Русская? - пожал плечами Штирлиц. - Которую я взял в госпитале? У меня абсолютная зрительная память. Если бы я встречал ее раньше, я бы помнил лицо. Нет, она нам не поможет…

- Она поможет нам, - возразил Мюллер. - И поможет нам… - он снова начал копаться в нагрудном кармане, - вот это… из Берна.

И он показал его шифровку, отправленную с Плейшнером в Берн.

«А вот это - провал, - понял Штирлиц. - Это - крах. Я оказался идиотом. Плейшнер или трус, или растяпа, или провокатор».

- Так вы подумайте, Штирлиц. - Мюллер тяжело поднялся и неторопливо вышел из камеры.