Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения

Тревожные процессы нарастали в ЧССР исподволь с января 1968 г. Ситуация полностью прояснилась, когда 5 апреля 1968 г. была опубликована «Программа действий КПЧ[229]

». В ней говорилось, что у ЧССР свой путь к социализму, путь демократический, а партия – это не руководящая сила, а слуга дела свободного, прогрессивного развития. В программе указывалось на необходимость поддержки различных общественно-политических клубов. Среди членов этих клубов было много не просто не-коммунистов, но антикоммунистов, активно критиковавших не только коммунизм и СССР, но также историческую Россию и русских и тесно связанных с западными спецслужбами, прежде всего с западно-германской БНД и ЦРУ. При благосклонном отношении со стороны «серых кардиналов» так называемой «Пражской весны» Зд. Млынаржа (однокашник Горбачёва по МГУ и его сосед по общежитию; Горбачёв продолжал поддерживать с ним контакты и после 1968 г.), О. Шика, Ф. Кригеля, Й. Стрковского, Э. Гольдштюкера и др. в клубах обсуждались вопросы выхода ЧССР из ОВД и переориентации на Запад; сторонники социализма шельмовались членами клубов как «сталинисты» (многое из этой «клубной работы» будет позаимствовано советскими перестройщиками во времена горбачёвщины).

Советское руководство только в июне 1968 г. начало критиковать отдельных членов КПЧ, хотя ещё 23 марта во время встречи ОВД в Дрездене В. Гомулка, В. Ульбрихт и Т. Живков обращали внимание как Дубчека, так и Брежнева на опасность развития ситуации в антисоциалистическом направлении. В ответ на советскую критику 27 июня в журнале «Literarny Listy» чехословацкие «демократы» опубликовали документ «2000 слов», в котором призвали массы поддержать их в борьбе со «сталинистами». По сути это попытка дискредитации КПЧ и социалистического строя. Тем не менее, советское руководство делало всё, чтобы умиротворить руководство КПЧ, несмотря на то, что те нередко вели себя в ультимативном тоне. Это ярко проявилось в переговорах между руководством КПЧ и СССР и в Черне-над-Тиссой, и в Братиславе (конец июля – начало августа).

3 августа в Братиславе было подписано коммюнике. Несмотря на то, что в руководстве КПЧ была довольно многочисленная группа во главе с В. Биляком, готовая ещё в июне сместить команду Дубчека при условии политической поддержки со стороны СССР и навести порядок в стране, Брежнев и Kº решили пойти на уступки «демократам», чтобы избежать военного решения. В коммюнике говорилось о праве ЧССР проводить реформы так, как оно считает нужным; в смысле: хотите ваш «социализм с человеческим лицом», «третий путь» – ладно, но при условии выполнения всех обязательств по отношению к ОВД и прекращения активной антисоветской и антирусской истерии в стране.

Советское руководство полагало, что братиславским соглашением вопрос решён, и 5 августа «Правда» охарактеризовала братиславское коммюнике как «сокрушительный удар по планам империалистов». Однако уже через несколько дней в Чехословакии начались демонстрации под антисоветскими и антирусскими лозунгами (на Вацлавской площади в Праге многотысячная толпа, звеня ключами, скандировала: «Иван, иди домой!») и призывами выхода ЧССР из ОВД. Могли ли организаторы демонстраций, «потрясователи», как выразился бы Н.С. Лесков, не понимать, что, повышая конфронтационный градус, они провоцируют ввод войск ОВД в Чехословакию? Не могли. Значит, действовали сознательно, подгоняемые «злой волей» с Запада. Советское руководство не реагировало, поскольку, как писал в мемуарах один из руководителей разведки ГДР легендарный Маркус Вольф, оно «буквально до последнего часа не решалось отдать приказ о выступлении». И это при том, что уже с весны 1968 г. в Москве ходила присказка: «Что нужно сделать в Чехословакии? Дуб убрать, чека – оставить».

16 августа многие чехословацкие газеты, словно по команде, взбесились: в них были опубликованы статьи, где в жёсткой форме от руководства страны требовалась либерализация; тон статей был вызывающим и антикоммунистическим. 16 августа стало своеобразным «Рубиконом»: стало ясно, что Дубчек и Kº утратили контроль над ситуацией, впереди – смена правительства и приход к власти абсолютно прозападных сил, как это и произойдёт в Чехословакии в 1990 г. после того, как 2–3 декабря 1989 г. во время встречи на Мальте с Дж. Бушем-старшим

Горбачёв сдаст соцлагерь. Брежнев сотоварищи был фронтовиком и сдавать ЧССР не собирался – это было бы серьёзное системное, геополитическое поражение, и было выбрано меньшее зло – ввод войск: упустив в марте-июне шанс политического решения вопроса, советское руководство лишилось иной возможности решения вопроса, кроме военной.