Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2008

С попугаем все было ясно с самого начала. Неясно было, для чего Барнс сделал своего повествователя — самодеятельного исследователя Флобера врачом. И тут в конце романа — или анти-романа — он сделал головокружительный трюк: герой перестал говорить о Флобере и рассказал о своей покойной жене, которая всю жизнь ему изменяла. И мы тогда поняли, что рассказчик, первое лицо этого сочинения — Шарль Бовари. Это, конечно, апофеоз Флобера: другой писатель не может пожелать для себя ничего лучшего, чем стать его персонажем. Это настоящий монумент, нерукотворный памятник Флоберу — а не тот рукотворный, что стоит в Руане и периодически требует ремонта.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/473437.html

* * *

[Борис Парамонов: «Селеб в рехабе»]

04.11.2008 03:00 Борис Парамонов

Сначала нужно объяснить заголовок. Селеб – сокращенное от «селебрити» - знаменитость, так пишут для ясности в таблоидах, желтых газетах. «Рехаб» – то же от «реабилитэйшн» (в английском написании - rehabilitation), как называются в Америке всякого рода оздоровительные программы. Селеб в рехабе или из рехаба – словосочетания, понятные здесь абсолютно всем, тем более, что знаменитости, о которых пишут в таблоидах, то и дело подвергаются рехабам от наркотиков (главным образом) и от пьянства (реже).

Это настолько избитый сюжет, что и говорить бы о нем специально не стоило, но вот Дэвид Духовны – популярный актер телевидения попал в реабилитацию («рехаб») совсем уж по необычному поводу: у него аддикция, то есть непреодолимое, всё превозмогающее влечение, -  к сексу. Первая, вполне инстинктивная реакция на такое сообщение: на что тут, собственно, жаловаться? что лечить? Такой болезни многие (если не все) и позавидуют. Но пациенту (больному?) виднее: мало ли как эта страсть мешает ему жить и работать;  да и жена, актриса Теа Леони, должно быть, не всегда довольна. Интересно, что один из сериалов, в котором снимается Духовны, называется «Калифорникэйшн» - сочетание слов Калифорния и «форникэйшн», что значит прелюбодеяние.

Всё это воспринимается даже и не курьёзом (курьез - это нечто редкое, любопытное именно своей необычностью), а чем-то уже не заслуживающим внимания, чертой опостылевшей повседневности, бытом; правда, бытом знаменитостей, вот этих самых «селебс», но об этом повсеместно известно как раз потому, что желтые газеты такими делами и пробавляются. Случай Дэвида Духовны выбивается из ряда разве что очень уж редкого характера жалобой: слабость к женщинам не назовешь половой слабостью. Что-то не припоминается, что бы кто-либо из звезд лечился от такого. И еще одно обстоятельство: о том, что Духовны прошел 36-дневный курс реабилитации в аризонском санатории сообщили не только таблоиды, но и солиднейшая «Нью-Йорк Таймс», эта, как ее зовут, «старая седая леди» американской прессы. И сообщил в разделе «Культурная хроника».

Дело совсем не в том, что «Нью-Йорк Таймс» гонится за тиражом и потому не хочет упустить сообщение, которое непременно появится в других газетах; она за тиражом как раз не гонится, издается, как известно,  в убыток, из соображений престижа. Дело в том, что такая информация вообще попадает в раздел культурной хроники. А как же «Нью-Йорк Таймс» обойтись без культуры, кому ж как не ей нести факел. То есть в конечном счете дело в том, что именно такое и считается культурой.

Это долгая история – как менялось в зависимости от места и от времени понятие культуры. Когда-то культурой называли высшие достижения человечества, образцы для подражания, норму долженствования, с понятием культуры нераздельно было связано понятие усилия, стремления, тяги. Ницше говорил, что задание культуры – создание философа, художественного гения и святого. Потом стали разделять культуру и цивилизацию, понимая под последней всякого рода внешний порядок и комфорт; а еще позднее включили в понятие «культура» предметы антропологического характера, и таким образом культура стала означать просто-напросто быт и нравы населения, обычаи, предрассудки, утварь, все вообще черты повседневного существования. В Америке говорят «культура наркотиков», «культура взяток», «культура школьного хулиганства» и многое в таком роде. Появление феномена массовой  культуры еще более сместило понятие, и конечно, в сторону понижения. Из понятия культуры если не ушло окончательно, то встало неразличимо в ряд с другими характеристиками понятие духовности.

Так что нынче даже Нью-Йорк Таймс телесериалы считает культурой, равно как и нравы соответствующих звезд. Действительно, Дэвида Духовны не назовешь ни философом, ни гением,  ни даже святым.  Это, конечно, не Фридрих Ницше.

Нынешней культуре еще, можно сказать, повезло, что в число героев ее хроники вошел человек по имени Духовны.

Радио Свобода © 2013 RFE/RL, Inc. | Все права защищены.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/471242.html

* * *