Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2008

Несколько лет назад, когда Америка жила еще в доисторическую эпоху — до 11 сентября и только еще начинали говорить о глобализации, в ней усматривали почти исключительно позитивные стороны. Тогда колумнист The New York Times Томас Фридман [Thomas L. Friedman] написал книгу под названием «Лексус и оливковая ветвь» [The Lexus and The Olive Tree], ставшую бестселлером. Там была мысль, тогда казавшася чуть ли не аксиоматичной: экономически единый мир, помимо невидимой руки рынка, которая, мол, все устроит, нуждается также во вполне видимой руке, а вернее — кулаке, который будет скреплять это экономическое единство политически. И таким кулаком, естественно, виделись Соединенные Штаты Америки. Это была инерция американского, западного, вообще, триумфализма после падения коммунистического Советского Союза. Тогда же появилась еще одна книга, куда более нашумевшая, чем фридмановская, — «Конец истории» Фрэнсиса Фукуямы. Сценарий мировой истории казался не только написанным, но уже и осуществившимся.

Оказалось, однако, что новый посткоммунистический мир отнюдь не привел к концентрации силы на полюсе победителей коммунизма, а пришел к новому разброду и к образованию полицентрической глобальной структуры, если ее можно назвать структурой. События в Ираке только подчеркнули это обстоятельство. Нельзя сейчас говорить о чьей-либо политической гегемонии. Не конец истории наступил, а конец эпохи глобального оптимизма. Надо ли говорить, что нынешний финансовый кризис в Америке тоже оптимизму не способствует.

24 сентября в The New York Times появилась статья Барбары Эренрейх под названием «Сила негативного мышления» [Barbara Ehrenreich. The Power of Negative Thinking]. Вот что в ней говорится:

Не только алчность и ее отпрыск спекуляция породили сегодняшний финансовый кризис. Есть другая, вызывающая всеобщее восхищение черта американского характера, которой можно приписать немалую часть вины за это: нерассуждающий оптимизм — это поистине всеамериканское свойство. Позитивное мышление — эндемическое заболевание американской культуры. Каждый, кто рассчитывает на хорошо оплачиваемую работу, должен быть «позитивным человеком», и никто в бизнесе не может занять высокий пост, проявляя настороженность и предусматривая негативное развитие событий.

Американцы отнюдь не начинали с этого. Первоначальный этос Америки — протестантского, кальвинистского происхождения, суровая мораль аскетизма, напряженной работы и готовности к худшему. Кальвинистская мысль пессимистична или негативна, как говорим мы сегодня. И нынешнее мышление американцев, нынешний их эмоциональный оптимизм — реакция на этот первоначальный кальвинистский ригоризм. Постоянное ожидание бед может не только закалить, но и сломать характер. Но лучшая рекция на мир — не пессимизм или оптимизм, а реализм: не закрывать глаза на риски, иметь мужество встретиться с худшим, быть готовыми как к преуспеянию, так и к лишениям. Попробуем жить таким образом.

Есть библейский сюжет: годы тучных коров и годы коров тощих. Экономические трудности, коли они действительно наступят в Америке, а значит и во всем мире (все та же глобальная связанность), будут годами тощими. Так, может, это и к лучшему — в рассуждении излишнего веса и вредных его последствий для здоровья.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/470066.html

* * *

[«Победное возвращение психоанализа». Тонкая терапия душевных корней]

Журнал Американской Медицинской Ассоциации в некотором роде открыл Европу: в его последнем номере появилась статья, признающая заслуги за психоанализом и уместность его применения в психиатрической практике.