Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны

Во второй половине дня 6 августа 1914 г. все эти новые предложения были изложены им послу Вагенгейму в германском посольстве. Там, “свой среди своих”, Энвер-паша скромничал меньше. Требование балканских “османских”, по его терминологии, земель, Энвер-паша дополнил требованием “исконных османских крепостей” — Карса, Ардагана и Батума. Их надлежало “получить” (!) от России.

В отличие от беседы с М.Н. Леонтьевым, на встрече с Вагенгеймом Энвер-паша был нетерпелив, упруго настойчив. “Гебен” и “Бреслау” уже в зоне дарданелльских маяков, а за ними, всего на расстоянии четырех часов хода, идут британские корабли преследования[14]. Ответ посла должен последовать незамедлительно. Еще до исхода дня не расходившийся Комитет итгихадистов получил личное послание Вагенгейма на имя Халим-паши. Посол от своего имени обещал поддержку Германии в отмене капитуляций, при переговорах по территориальным приобретениям с Болгарией и Румынией; Турция также могла рассчитывать на греческие Эгейские острова и на туманно сформулированное “исправление ее восточной границы, которое даст Турции возможность соприкосновения с мусульманскими элементами в России”. Прямого приращения за счет России гарантировано не было, но каков намек!

Энвер-паша, казалось, приближался к заветной цели — возвращению балканских земель — и делал шаг к Великому Турану.

Нет, не зря так боялся телеграфа незабвенный султан Абдул Хамид II. Триумф триумвирата был безнадежно испорчен. Пришла срочная телеграмма из Лондона. Уинстон Черчилль добился секвестра на построенные в Англии два дредноута и два миноносца, предназначенные для турецкого флота.

Это был двойной удар. Турецкий флот оказывался вдвое слабее даже греческого. Самое главное — собранные по курушу, по всенародной подписке деньги (7 млн фунт, ст.) пропадали вместе с широковещательными обращениями Энвера и Джемаля к народу воссоздать силами всего народа морское могущество Османской империи.

В Стамбуле 7–8 августа 1914 г. прокатилась мощная волна выступлений антибританского характера. Звучали требования привлечь к ответу иттихадистов. 9 августа 1914 г. Энвер-паша продолжил беседы с М.Н. Леонтьевым. Русский генерал изложил “благожелательную заинтересованность” России в переговорах, не делая, как и предписывал министр иностранных дел С.Д. Сазонов, никаких “связывающих заявлений”.

Энвер-паша развернул захватывающую перспективу созданию Юго-Восточного и Средне-Восточного блока — против и за счет Австро-Венгрии, — в составе и центром которого были бы Россия и Турция. Оборонительный союз предполагался сроком на те же 5—10 лет (с последующим продлением), которые нужны были Стамбулу для реализации общей программы возрождения империи. Энвер-паша предусматривал также создание единого общебалканского союза держав против Австрии, причем турецкая армия явилась бы гарантом союза и выступала бы против того из балканских государств, которое позволило бы себе высказываться против политики России (подразумевалось: и Турции).

Столь же недвусмысленно в пользу русско-турецкого союза как основы решения всего балканского узла противоречий высказывался в Петербурге (Петрограде) турецкий посланник в России Ниязи Фахретдин-бей. С соответствующими инструкциями и полномочиями для оформления союза в Петроград срочно отбыл сам Ахмед Джемаль-паша. Анализ упущенных возможностей выходит за пределы моего исследования. Остается только констатировать, что, ошибочно полагая, будто бы можно бесконечно долго затягивать переговоры с Турцией о военном союзе, в России взяли курс не на создание Балканского союза, в состав которого вошла бы Турция, а на блок балканских государств, которой бы сдерживал Турцию. Однако турецкой стороне в Петрограде и в Стамбуле удалось добиться от России гарантий неприкосновенности османских владений и согласия на переход в руки Турции всех германских концессий в Малой Азии, включая Багдадскую железную дорогу. В вопросе о приобретениях на Балканах Россия подтвердила готовность передать туркам о. Лемнос. В качестве ответного шага Стамбул должен совершить нечто несбыточное — демобилизовать армию и еще раз подтвердить нейтралитет. Разочаровывающей была позиция России и в вопросе о капитуляциях.