Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны

Младотурки, или иначе иттихадисты, своим нетерпимым отношением к арабскому национальному возрождению, к курдскому национальному движению изолировали себя от единственных реальных военных союзников, подорвали доверие к себе во влиятельных исламских кругах. Ненависть же к иттихадистам в армянских, греческих, славянских селениях была известна Стамбулу. Триумвират буквально бросался в безнадежную авантюру турецко-болгарско-румынского сближения, чтобы любой ценой вырвать несколько тысяч квадратных километров фракийских земель, населенных мусульманами, чтобы поставить под ружье воинственное и привычное к оружию местное население, декларировать борьбу за ставшее мифом османское единство. И, наконец, чтобы оказать давление на великие державы в отмене режима капитуляций.

Капитуляции и мусульманские земли — две действительно популярные в турецких низах проблемы — могли либо сплотить при удачном их разрешении распадавшееся османское общество вокруг иттихадистов, либо стать двумя концами шелкового шнура на горле триумвирата. Вряд ли поэтому можно или нужно восстанавливать степень искренности Энвер-паши, когда одновременно с консультациями в Софии и Бухаресте он предложил 5 августа 1914 г. военному атташе России в Стамбуле генерал-майору Генерального штаба М.Н. Леонтьеву начать переговоры о русско-турецком военном союзе.

Они были неуловимо похожи друг на друга. Энергичные, подтянутые, с любовно ухоженными усами, в отлично пригнанной военной форме, перетянутой мягчайшими, не издававшими ни малейшего скрипа даже при движении портупеями. Генерал-майор Генерального Штаба России и несостоявшийся эмир Великого Турана. Вот они — почти бок о бок на старой-ста-рой архивной фотографии. Лег в папку пожелтевший отпечаток, уходили в небытие империи, которым служили эти незаурядные люди…

По сообщениям генерала М.Н. Леонтьева, Энвер-паша 5 августа заверил его, что проводимая в Османской империи мобилизация резервистов не направлена против России, а кавказский корпус может быть отодвинут от русской границы.

Благожелательный нейтралитет Османской империи вполне достижим, если: 1. Россия даст согласие на отмену капитуляций; 2. гарантирует интегритет всех османских территорий; 3. поддержит требование турецкой стороны о возвращении Эгейских островов и Западной Фракии, населенной мусульманами.

Энвер-паша подвел своего собеседника к мысли о чрезвычайной перспективности сближения Турции и России как основы серии территориальных компенсаций на Балканах. Все — в рамках, намеченных турецко-болгаро-румынскими соглашениями. Энвер-паша был нетороплив, деликатен и ненавязчив; он говорил, что понимает — России нужно время для обдумывания столь далеко идущего союза, и не торопил генерала Леонтьева с ответом. Он знал, что через несколько часов в Петрограде уже будет обсуждаться его предложение. В действительности же, под ногами Энвер-паши горела земля, а точнее — море. Каждый час адъютанты приносили ему очередное сообщение — мощные германские крейсеры “Гёбен” и “Бреслау” на предельной скорости приближаются к Дарданеллам, стремясь укрыться от преследования британской эскадры. Об этом же, как о не подлежащем обсуждению факте, сообщили Энвер-паше также из германского посольства в Стамбуле.

День 6 августа 1914 г., наверное, был звездным днем в биографии Энвер-паши. Утром он собрал членов Комитета, нескольких министров, которым лично доверял, изложил ситуацию и при поддержке великого везира Халим-паши добился одобрения своего плана действий.

Переговоры с Россией продолжать и развивать, германские боевые корабли пропустить в Проливы, а взамен добиться от Германии пересмотра конвенции от 2 августа. Новыми турецкими требованиями были:

1. четкая и недвусмысленная гарантия Германией османского интегритета;

2. поддержка Германией действий Турции по отмене капитуляций;

3. определение размеров турецкой доли в будущей контрибуции.

Наконец, что было рефреном всех бесед Энвер-паши с Западом,—

4. возвращение Эгейских островов и мусульманских земель на Балканах в том случае, если будет иметь место какой-либо территориальный передел на Балканах. В последнем пункте тон турецких государственных деятелей становился застенчивым, фразы осторожными — в том случае, если… может быть… Но ведь Энвер-паша сам готовил такие переделы и в Софии, и в Бухаресте, и, со вчерашнего дня, т. е. с 5 августа, — в Петрограде!