Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны

Оппозиционная, антимладотурецкая группировка представляла интересы компрадорской и той части национальной турецкой буржуазии, которая была связана деловыми узами не только с Англией и Францией, но и с Россией. Большинство в этой группировке составляли те, кого русские дипломатические документы называли “старотурки”. Они объединились в запрещенную, но тайно действующую в Турции и в Европе партию “Хюрриет ве итиляф” (“Свобода и гражданское согласие”). Негласную поддержку этой группировке оказывали “на всякий случай’’ Талаат-паша (за спиной Энвера) и председатель парламента Халиль-бей, отвечавший за издание влиятельного младотурецкого органа печати “Танин”. Проливы и территориальные размены с балканскими соседями были общим местом у обеих группировок в их соперничестве за переговоры с Антантой.

Однако были и разночтения, на которых кратко остановимся, чтобы полнее охарактеризовать внешнеполитическую деятельность Турции как члена Центрального договора.

Активные поиски сепаратного мира велись как на правительственном уровне, так и по неформальным каналам оппозиции, но влияние на позиции европейских кабинетов со стороны “Хюрриет ве итиляф" оказалось значительным. Дело, видимо, в решительности оппозиционеров и в том, что Антанта весьма рассчитывала на скорое свержение энверовского режима. Итак, какие же шаги предпринимали эмиссары правительства?

По сообщениям посла Австро-Венгрии в Стамбуле Паллавичини, в начале марта 1915 г. в турецкой столице в окружении Энвер-паши пришли к выводу, что “война достигла своей высшей точки, так как на очереди стоит Восточный вопрос”. Энвер-паша затребовал мнения членов правительства, по традиции еще называвшегося Портой. Великий везир Саид Халим-паша видел выход в оккупации Сербии и в серьезном военном и дипломатическом давлении на Румынию. Тем самым, как считал великий везир, и Болгария, и Греция оказались бы “под угрозой удара”. Во всяком случае — и это для великого везира было главным — можно было помешать малым балканским государствам вмешаться в решение Восточного вопроса. Нейтрализовав соседей в Юго-Восточной Европе, в отношении которых после Балканских войн он питал неискоренимый страх, великий везир считал, что можно было приступать к мирному зондажу среди стран Антанты. Реакция Энвер-паши на эти идеи неизвестна. Он старательно уходил в тень при документальной выработке курса на сепаратные соглашения, но постоянно требовал предусмотреть меры (и в этом были с ним вполне согласны Талаат-паша и Джемаль-паша) по нейтрализации военно-морского флота Греции.

Особое опасение триумвирата вызывала перспектива выступления Греции на стороне Антанты в начале 1915 г. В связи с этим Халиль-бей как председатель парламента в конце февраля 1915 г. посетил Болгарию, чтобы не допустить даже в перспективе совместного болгаро-греческого демарша против Турции. Вознаграждением для Софии должен был служить о. Родосто и “какая-то часть Восточной Фракии”. Вслед за Софией Халиль-бей посетил Берлин и Вену, где заручился заверением своих союзников в том, что они удержат Болгарию от выступления вместе с Грецией. В этих поездках вопросы сепаратного мира, насколько можно проследить по документам и по турецкой литературе, открыто не ставились. Однако тщательно изучались положение на фронтах в Западной Европе и персоналии — дипломаты и офицеры в русских и французских миссиях в нейтральных странах.

Баланс сил в правительстве был сложным. Военный министр Энвер-паша, реальный глава триумвирата, был откровенным германофилом. Министр флота Талаат-паша был более склонен к умеренности. Он не доверял Энвер-паше, тщательно следил за ним и был негласным свидетелем нескольких заговоров против него. В то же время Талаат-паша был тесно связан со “старотурками”. Будучи членом правительства, Талаат-паша тайно был близок к взглядам оппозиции.

Джемаль-паша по-прежнему придерживался узкой профранцузской ориентации, но реальных выходов на Париж в это время не имел.

Наиболее приемлемой фигурой в глазах Европы оказался министр финансов Джавид-бей, державшийся независимо благодаря многочисленным связям с банкирами Запада. К нему стекалась информация по каналам наиболее закрытым — финансовым. Не позже начала марта 1915 г. именно Джавид-бей через нейтральных финансистов из Европы, с которыми он и после начала войны поддерживал контакты вне зависимости от того, к какой из противоборствовавших групп великих держав они формально принадлежали, добился приглашения от имени Т. Делькассе встретиться с представителями французских кругов, заинтересованных в мире.